— Эй, мужики, что там за безобразия вытворяете? Затеяли воркование, как голубки на свидании. Али устав не помните, али по наказаниям соскучились? Гриф, проводи гостей до хаты. Или мне самой к вам спуститься?
Умеет старушка поставить вопрос. Говорит одно, а слышится совершенно другое. И сейчас ее простые, казалось бы, вопросики означали: «Вам что, жить надоело?»
Поскольку ни мне, ни Грифу, ни Багету (как мне кажется) жизнь еще не наскучила, наша троица дружно направилась сквозь строй из двадцати белых гвардейцев.
Как и в прошлый раз, ведунья разместилась на пороге своего дома — излюбленном месте приема незваных гостей.
— Прибыл, милок? А куда б ты делся от старой бабки. — И Гарпина, спустившись с трапа, по-матерински обняла меня. — Чуяло мое сердце: не последний раз видимся.
В этот раз ведунья была при параде. Штаны, ремень и калоши оставались старыми, но тельняшка и ослепительно белый китель поражали своей чистотой. Старушка перехватила мой восторженный взгляд и с гордым видом снова взобралась на ступеньки.
— Чегой-то я растрогалась сегодня, как размазня. Да и ты хорош, тоже мне, офицер! Пока про дисциплину не напомнишь, никакого порядку не будет. Докладывай четко и кратко, а то на столе водка греется.
Ох, опять эти доклады! Однако последний аргумент оказался самым весомым, и я, вытянувшись в струнку, четким, почти командирским голосом сообщил:
— Капитан Воронцов в сопровождении князя Багета прибыл в ставку главного командования для получения инструкций по дальнейшему прохождению службы. Происшествий на дороге…
— Отставить! Во разговорился! То не растормошишь, то не остановишь. Я ж тебе внятным языком говорю — там водка греется, а ты мне про происшествия. На то и застолье, чтобы байки травить. А доклад должен быть кратким, как глоток.
— Виноват, исправлюсь!
— Так я и поверила! Гриф, караул пусть отдыхает, а сам давай за стол. Будем план военной операции разрабатывать.
Первым пунктом плана оказалось поголовное уничтожение разнообразных блюд и напитков, плотно дислоцированных на столе. Особо в проводимой операции отличился мой новый боевой соратник. Видимо, сказывалось многовековое отсутствие в его рационе нормальной человеческой пищи.
— Кузьмич, ты на него глянь, мужик-то нашей закалки. Нынешние так есть и пить не могут. Ты откудова будешь, родимый?
Князь засмущался с непривычки, отложив в сторону недоеденную баранью ногу, затем глянул в мою сторону:
— Спросите лучше у магистра, он про меня знает больше, чем я сам.
