Понимание значимости своей миссии — вот то, что постоянно жило в нем. Нет, он не строил из себя пророка, не мыслил себя ни центральной фигурой, ни учителем, ни пастырем, что указывает дорогу в светлое царство тем, кто по слабости духовной доверился ему. Просто он хорошо осознал, что его знания и его способности необходимы тут, в Белоруссии, на родине, мысль о которой он выпестовал в своем сердце вдалеке от нее. Слишком дорогой ценой заплатил он за свою мечту, слишком далекими путями шел он к родине, чтобы теперь, завоевав право быть белорусом, успокоиться на этом. Я достиг своего, пусть теперь другие сделают больше меня! Нет, так он не думал. Едва лишь утвердившись как поэт («декадент» — кое-кто говорил о нем), хозяйским взглядом оглядывает он еще неширокую полосу литературной нивы. То, что полоса неширокая, — это ему с его «околицы» виднее, чем другим. Но что ему делать? Постараться не замечать этого, чтоб не расхолаживать себя и других — тех, у кого веры, может, меньше, чем у него, а сомнений больше? Потом — ему же могут сказать: а кто ты такой, чтоб критиковать порядки в нашем доме? У нас хоть все бедное, но свое. Мы люди простые, к декадентским штучкам не привыкли… Ну и что ж, пусть говорят. Он, Богданович, невзирая ни на что, белорусский поэт — и этим все сказано. Он не станет обольщаться легкими победами — и он не хочет, чтоб ими обольщались другие. Столько работы впереди! Столько нерешенных задач! Трезвая оценка и вера. Только это теперь нужно. Меньше «местной» спеси, высокомерия, надо смелее смотреть вперед и чаще оглядываться назад.
В 1911 году Богданович пишет статью «Глыбы и слои. Обзор белорусской художественной литературы за 1910 г.».
Прежде всего для него важно установить, что в действительности литература имеет на своем счету на сегодняшний день. Намного ли она продвинулась вперед по сравнению с прошлыми годами? Богданович считает девятьсот десятый в определенной степени переломным. Он думает, что количественное накопление литературных произведений и литературных имен начинает наконец переходить в качество. «Одноцветная масса» писателей, в основном последователей Богушевича, тех, что исчезали почти бесследно после одного-двух произведений, начинает отслаиваться в «глыбы» — приходят писатели ярко очерченных индивидуальностей, а «всякий определившийся писатель хотя бы только из-за одного этого стоит на шаг впереди писателей-однодневок, привлекает их своей яркостью, как огонек мотыльков, и, привлекая, группирует вокруг себя, создает литературное направление». Богданович, не употребляя термин «профессиональная литература», в сущности говорит именно о ней, говорит о смене литературного любопытства литературой с определенным идейным и художественным направлением. Создание самостоятельных литературных ценностей — вот в чем он видит цель литературы, не единственную, понятно, цель, но одну из наиболее важных, потому что тогда можно выявить как возможности самого языка (тогда это было важно), так и способность самого народа к самобытной духовной жизни. Время, когда белорусская литература «не только своему народу, но и всемирной культуре понесет свой дар», — для него самое желанное. Правда, об этом он напишет только через три года в своем очередном обзоре.
