– Ага, – кивает Алексей, – мне родители рассказывали про Мосгаза.
– Про кого? – спрашивает Ксения, и Алексей удивляется: пять лет – большой срок. Совсем другое поколение, не застали советской власти, о маньяках узнавали из «Молчания ягнят». Объясняет:
– Ну, он звонил в дверь, говорил «Мосгаз», хозяева открывали, а он рубил их топором. Был еще анекдот. Муж подходит к двери: «Кто там?» – «Мосгаз». – «Заходите, заходите. Топор в ванной, теща на кухне».
Ксения улыбается и говорит:
– А поймали его, когда он пришел в дом, где уже были электроплиты.
Странные шутки, думает Алексей, и, поймав на себе недоуменный взгляд, Ксения поясняет:
– У меня никогда не было газовой плиты. Чего бы я стала открывать, услышав «Мосгаз». Для меня это так же странно, как открыть дверь на слова «Мосгорканал» или «Транссиб».
Ставит пустую чашку, тянется к десерту. Худые, сильные руки, обкусанные ногти, некрасиво, да, следила бы за собой – была бы куда как секси. Звонок в дверь, Мосгорканал, Ксения на пороге, маньяк в дверях. Интересно, помог бы ей ледяной тон и железная выдержка?
«…Но если мы вернемся к вопросу, один ли убийца стоит за всеми этими преступлениями, – читает она дальше, – то демонстративность преступника может ввести нас в заблуждение: ведь после того, как ваши коллеги написали об этом, любой убийца сможет подделать почерк маньяка. Достаточно легко подбросить труп в людное место, и все спишут на серийного убийцу. Мне кажется, наша пресса немного поторопилась поднимать панику по этому поводу»
– Интересная логика, – говорит Ксения, – не надо поднимать паники, потому что, может быть, в Москве не один маньяк, а несколько. Удивительные люди все-таки живут с нами в одном городе.
– Ну, необязательно убийца – маньяк, – заступается за своего собеседника Алексей, – может быть, это бытовое убийство, которое убийца маскирует под серийное.
– Бытовое убийство с вырезанными половыми органами и следами пыток, – говорит Ксения, вытирая пальцы салфеткой. – Я и говорю: удивительные люди живут с нами в одном городе.
Алексей кивает, и, не удержавшись, спрашивает:
– Но интервью-то – хорошее?
Вот ведь, думает он, полгода назад сам бы удивился, если бы мне сказали, что мне будет важно мнение этой девчонки. Может, и сейчас неважно: я всего лишь спрашиваю мнение начальника о новом материале. Так принято.
– Хорошее, хорошее, – кивает Ксения, – но это уже десятое интервью на эту тему. Все правильно, все хорошо, но что заставит читателя, ну, не знаю, запомнить его, что ли? Отличить от дюжины других?
