— Молодец, Эйбл, — сказал Лэрри, тоже отдал честь и улыбнулся: — Вольно.
Обезьянка радостно чирикнула и протянула лапку для рукопожатия.
— Ого, а ты у нас, оказывается, вежливый. — Лэрри пожал протянутую лапу. — Ты, случайно,
не знаешь, куда подевались все куклы-Эйнштейны с качающимися головами?
Обезьянка кивнула и указала куда-то за плечо Лэрри. Он обернулся — и в этот миг
проказливая мартышка выхватила у него табличку и метнулась прочь. Ее щебечущие крики
подозрительно походили на смех.
— Стой! — завопил Лэрри и бросился вдогонку. — Ах ты, гадкая космическая мартышка!
Эйбл помчался к витрине с посадкой на Луну. Он перелез через невысокий пластиковый
барьерчик, вскарабкался по трапу на космический корабль и издевательски заверещал. Лэрри в пылу
погони тоже перескочил через барьер, но, едва он оказался над искусственной лунной поверхностью,
как начал взлетать всё выше и выше, как будто и вправду очутился на Луне. В одном из кувырков он
проплыл над головой Эйбла.
Пока Лэрри медленно опускался, Эйбл оттолкнулся от космического корабля и взмыл вверх.
Лэрри, пролетая мимо него, попытался схватить озорника.
— Стой! — закричал он, прыгая навстречу Эйбл. — Я до тебя не дотянусь!
Обезьянка радостно заверещала.
— По-твоему, это смешно? — рычал Лэрри — Но я ничего смешного не вижу!
Эйбл не согласился с ним, и прыжки продолжились. Наконец Лэрри изловчился и ухватился за
край таблички. Эйбл не разжал пальцев, и они закружились в воздухе. Вертясь, будто в вальсе,
странная парочка всё больше удалялась от центра экспозиции. Но, едва они пересекли барьер, как
эффект низкой гравитации пропал. Оба шлепнулись на пол. Лэрри выпустил табличку.
— Да, я вижу, мне с тобой не совладать, — сказал Лэрри. — Попробую выразиться на понятном
тебе языке.
Он присел на корточки перед обезьянкой и зачирикал, делая при этом какие-то знаки руками.
Его верещание звучало точь-в-точь как звуки, которые издавал Эйбл. Лэрри вежливо просил обезьянку
вернуть табличку.
Глаза капуцина широко распахнулись. Он тоже сделал Лэрри какой-то знак.
«Где ты выучился говорить на языке капуцинов?» — спросил Эйбл.
«Меня научил один мой друг в Нью-Йорке, — ответил Лэрри щебетанием и жестами. — Но пока
получается неважно».
«У меня в Нью-Йорке есть брат, — сказал Эйбл. — К сожалению, мы очень далеки друг от
друга».
«Ты мне нравишься, космическая обезьянка, — сказал Лэрри. — Ты, если чего-то захочешь, не
отступаешься от задуманного. Этим ты похожа на меня. Наши ДНК различаются лишь на два процента.
Но сейчас мне кажется, что всего на один, не больше».
