- Руппи, немедленно выйди. И вы, Мартин… Прочь! Спокойный голос, тихий и холодный. Его невозможно
не расслышать.
- Я жду.
Так мама еще не говорила. Нет, говорила как-то раз. Не с ним - с отцом. Давно. Как раз перед Летним Изломом; отец с дядьями где-то задержались…
- Мартин. Руперт.
- Да, мама…
Он извинялся, бормотал какую-то чушь; дядюшка ожил первым и вылетел из библиотеки пушечным ядром. Гудрун ухватила наконец то, что осталось от платья, и замолчала, зато мама…
- Кузина, вы сегодня же покинете Фельсенбург. Сегодня же.
Это было последним, что услышал Руппи, прежде чем за ним захлопнули дверь.
400 год К. С. 21-22-й день Весенних Волн 1
Солдаты с руганью и проклятиями тащили через поток обозные фуры. Чуть раньше с не меньшими мучениями удалось переправить артиллерию. Ничего, Хайнрих, когда он сюда заявится со всеми своими обозами, потеряет у вообразившего себя рекой ручья не меньше времени. А если Леворукий поможет, то и больше. Именно это Лионель Савиньяк и сообщил мокрым людям, вызвав взрыв счастливого хохота. От злости до радости в армии меньше шага, если только ты эту армию не ведешь.
Северная весна была в самом разгаре, чего было трудно не заметить, но маршала волновала отнюдь не рехнувшаяся от собственного аромата черемуха. Распутица уже заканчивалась, хотя каменистые дороги Восточной Гаунау сохраняли почти пристойный вид даже в пору таяния снегов, что изрядно облегчало жизнь марширующим во все стороны армиям. Но вот переправы! Крупных рек в здешних краях имелось немного, а точнее - две, и пока что ни одна не оказалась на пути, но для создания трудностей хватало и мелочи. Вода не спадала, большинство бродов и переправ стали непроходимыми, а не боявшиеся паводков каменные мосты были наперечет.
- Я бы расстреливал тех, кто делает дурные карты. - Хеллинген смотрел на ручей как на личного врага. - Этот поток даже не отмечен!
- Видимо, карту чертили в конце лета, - предположил Савиньяк и сорвал подвернувшуюся веточку. - Как вы думаете, что это за кустарник? Напоминает калину…
- Я ничего не понимаю в растениях, - отрезал начальник штаба. - Разрешите вернуться к текущим делам?
- А разве вы их покидали?
Загнать армию в тупик, уткнуться в некстати раздувшийся ручей, потерять пару дней на хождения взад-вперед в поисках лучшей дороги - вот чего боялся Хеллинген.
Лионель этого боялся не меньше, но про себя. То, что разливы и неточные карты не снились маршалу ночами, объяснялось лишь тем, что он почти не спал, хоть и уходил в свою палатку в одно и то же время. Ночные часы тратились на игру, в которой Проэмперадор Севера пытался стать Хайнрихом. Это было куда трудней, чем чувствовать себя Фридрихом, но принцу пора было убираться и из рамки, и из мыслей. Ход был за Жирным - король просто не мог не поставить капкан на обнаглевших талигойцев. «Медведь» против «оленя»… Обычных оленей выручают осмотрительность и быстрые ноги, талигойский мог еще и огрызаться.
