– Разрешите? – спросил он неведомого пока хозяина.
Песню оборвали, но разрешения на вход не дали.
«Странно, – подумал Гаидзе, колеблясь, входить или не входить в квартиру. – Неужели певец совершенно глух?»
Ираклий Георгиевич немного помялся в нерешительности и все-таки вошел, благо дверь была отперта. Опытным милицейским нюхом Гаидзе быстро определил, что в квартире людей нет: ни в комнатах, ни в ванной и туалете, ни на кухне, ни даже за шторами или в шкафу. Один только серо-дымчатый в темную полоску кот лежал, развалясь, как барин, в мягком старинном кресле.
– Здорово, приятель, – поздоровался с ним Ираклий Георгиевич. – Где твой хозяин, посмевший соперничать с самим Бубой Кикабидзе?
Иван Иванович, наступив на горло своей врожденной вежливости, не ответил на приветствие и промолчал. Да Ираклий Георгиевич и не ждал, признаться, от него вразумительного ответа.
– Спеть и не показаться публике на аплодисменты – не очень-то красиво, приятель… Так и передай своему хозяину от моего имени.
Гаидзе не спешил уходить из странной квартиры. Он словно бы надеялся еще обнаружить пропавшего певца.
– Придется ждать, – сказал он и уселся неподалеку от Ивана Ивановича на свободный стул. – А потом оформим протокол.
– Зачем? – невольно вырвалось у кота.
– Для порядка, – так же машинально ответил Гаидзе и подскочил на месте.
Долго – целую минуту – изучали друг друга слегка ошалелыми взглядами старый учитель и милиционер. Гвоздиков готов был откусить свой проклятый язык, так подведший его сейчас, а Ираклий Георгиевич так же решительно был готов сейчас разделаться со своими ушами, начавшими откалывать неприятные шуточки со своим владельцем.
Первым не выдержал и нарушил тягостную тишину Гвоздиков.
– Что вам угодно? – сухо, чуть прерывающимся голосом, спросил он Гаидзе.
– У вас дверь открыта… – ответил тот и махнул рукой в сторону прихожей. – И еще вы пели… песню моей юности…
– Ну и что? – удивился Гвоздиков. – Разве нельзя петь? Разве нельзя подержать немного открытой дверь для проветривания?
– Можно, дорогой, можно… И петь до одиннадцати, и проветривать… Любопытный я такой родился, что поделаешь… Иду: мальчишка выбегает, за ним девочки. Потом – кот в окне. Затем – дверь… Как ни войти – вошел.
– Надеюсь, протокол составлять не будете?
Гаидзе неуверенно пожал плечами:
– В квартире – кот… говорящий… Надо зафиксировать…
– Не нужно… – резко сказал Иван Иванович. – Говорящий кот интересует науку, а не МВД. Или вы, капитан, другого мнения?
