– Да-да, – кивнул головой Пип, – от чашечки чая или кофе и я бы не отказался!
– Ишь ты, какой сластена, – нахмурился Троммелькопф, – кофе и чай ему подавай! А водичкой из родника ты побрезгуешь?
Своими капризами Пип явно выводил великана из себя, и это могло для нас плохо кончиться. Я вновь поспешил на помощь другу, желая загладить его невоспитанность.
– У вас есть родниковая вода?! – радостно воскликнул я и подпрыгнул на спичечном коробке от переполнявшего меня счастливого изумления. – Я так мечтал попить настоящую родниковую воду!
– Есть, – гордо ответил Троммелькопф и, почувствовав ко мне явную симпатию, хотел похлопать меня по плечу ладонью. Но удержался и, встав из-за стола, подошел к деревянной бочке и зачерпнул из нее берестяным ковшом пять или шесть мерхенлитров прохладной влаги.
– Держи, – сказал он, протягивая мне заключенное в хлипкую оболочку гигантское озеро. – Для хорошего мальчугана водички не жалко!
– Спасибо… – Я постарался увернуться в сторону от нависшего надо мной экскаваторного ковша. – Меня устроит и наперсточек…
– Как хочешь! – Троммелькопф не стал настаивать и наполнил пустую пробку от бутылки кетчупа родниковой водой.
– Не найдется ли и для меня свободная чистая пробка? – вежливо поинтересовался Пип у великана. – Пить из одной посуды вдвоем не очень гигиенично!
– Что? – Троммелькопф удивленно посмотрел на распоясавшегося капризулю. – Что ты сказал? – повторил он и ковырнул мизинцем у себя в ухе. – Негеге… Нигиги…
Великан хотел произнести мудреное слово, но не смог и сердито сплюнул.
– Ну, парень, ты меня достал! Я пуппетроллей ни разу в жизни не ел, но сегодня, чувствую, я им наверняка пообедаю!
И Троммелькопф, не спуская глаз с оробевшего Пипа, медленно потянулся к турецкому ятагану, воткнутому по рукоятку в хлебный каравай.
Нельзя было терять ни одной секунды, и я, разбежавшись по столу, прыгнул на кровать. Быстро вскарабкался по медвежьей шкуре, висевшей на стене вместо ковра, к ружью и нажал на курок. Раздался оглушительный грохот, ударной волной меня сбросило со стены обратно на кровать, а оттуда на пол, все жилище великана наполнилось едким синим дымом, а мы – все трое – принялись чихать и кашлять.
Благодаря этому чиханию мы с Пипом и спаслись от неминуемой гибели. К нашему огромному счастью, Троммелькопф оказался совсем невоспитанным великаном. Мало того, что он не знал, что за стол нужно садиться помыв предварительно руки, так этот бедняга, дожив почти до седых волос, так и не удосужился поинтересоваться, как следует правильно чихать: в платок или нет, пытаясь сдерживаться или от всей души, во всю великанскую мощь?
