– А ты не догадываешься? – Змей Горыныч тяжко вздохнул и положил головы на прохладные листы подорожника. – Наши друзья наверняка улетели на поиски приключений вместе с волшебными вещами!
– Старый лешак захлопнул крышку сундука и устало присел на нее. Шустрик и Бульбульчик примостились рядышком. Все четверо долго молчали, пытаясь осмыслить случившееся, но ничего дельного в головы им не приходило.
«Куда они могли улететь? В какую сторону? И где они сейчас, вот в эту данную минуту?» – Калина Калиныч опытным взглядом окинул окрестности и понял, что это – Муромская Чаща, но только помолодевшая лет на сто или двести.
– Кажется, Горынушка, мы на два века назад вернулись, – поделился он с приятелем своими соображениями. – А вот Уморушка и Маришка с Гвоздиковым тоже здесь, как ты думаешь?
– А кто его знает… На ковре-самолете куда хочешь залететь можно: и в государства иные, и во времена отдаленные… – Горыныч сладко потянулся на мягкой траве, зевнул левой и правой пастями и робко попросил Калина Калиныча: – Пещеру мы с тобой миновали – верни-ка мне образ мой…
– Конечно-конечно, – засуетился старый лешак, – извини за задержку. – И торопливо произнес привычное заклинание: – Анды-шаланды-баланды… Кадабрус-абрус…
Змей Горыныч так стремительно вырос в размерах, что чуть не сшиб и не расплескал до конца Бульбульчикову корчажку. Бедняга-водяной еле успел выхватить из-под гигантского брюха Змея свой ненаглядный сосуд.
– Осторожно, деда Горыныч! Разольешь ведь! – закричал он испуганно и прижал корчажку к груди.
– Ничего, новую нальешь, – успокоило его трехглавое чудище. Однако за пережитые Бульбульчиком страхи извинилось.
Идея Змея Горыныча поменять воду в корчажке понравилась всем.
– Точно! – радостно воскликнул Шустрик. – Заодно местность обследуем! Вдруг еще какие следы отыщутся?
Экспедиция тронулась в путь. Края были, конечно, им знакомые, но что-то иное жило и шелестело вокруг. Если для Шустрика и Бульбульчика все было внове: и незнакомые деревья, удивленно трепещущие им вслед ветвями, и птицы, впервые увидевшие неизвестных мальчишек в заветном лесу, и испуганные, почти ручные белки, стеснительно поглядывающие сквозь листву на пришельцев, то для Горыныча и лешего Калины все они были старыми знакомцами. Но вот чудеса: ни деревья, ни птицы, ни белки почему-то не узнавали своих приятелей, с которыми они когда-то много играли вместе. Один только старый ворон Кар, вглядевшись получше в ползущего по Муромской Чаще Змея Горыныча, недоверчиво крикнул с вершины сосны:
