– Зайдем за лампой сначала? – робко попросил джинн, сплевывая песчинки, попавшие ему в рот. – Багдад не улетит…
– Зато с девочками может случиться беда! – резко ответил Гвоздиков. И уже мягче добавил: – Да и некогда мне сейчас тратить время на разбойников, отнимать у них лампу. Сорок человек – не шутка – придется повозиться. В путь, дорогой товарищ Маруф, в путь! И, горя нетерпением поскорее увидеть Маришку и Уморушку, Гвоздиков решительно ступил на разостланный ковер. Джинн, не столько по принуждению, сколько в силу привычки, послушно присоединился к седовласому чужеземцу. Иван Иванович прошептал заветные слова, и ковер-самолет, взмыв в поднебесье, взял курс на древний город Багдад.
Опасаясь, что они привлекут нездоровое любопытство к ковру-самолету жителей Багдада, Иван Иванович совершил посадку за городом. Торопливо свернув ковер и взгромоздив его на плечо, Гвоздиков сделал несколько шагов по направлению к городским воротам и упал, придавленный тяжестью летательного аппарата.
– Позволь, о добрый странник, я понесу твою поклажу, – предложил любезный джинн и снял злополучный ковер с Ивана Ивановича.
– Благодарю вас, Маруф Маруфович, – сказал, поднимаясь, Гвоздиков, – но я не хотел бы утруждать вас…
– Пустяки! – перебил его джинн и весело улыбнулся, – Я таскал и не такие тяжести!
– Но вы же не сможете теперь быстро передвигаться, – сказал Иван Иванович, – а время не ждет!
– Если бы можно было потереть лампу, я перенесся бы в город в единый миг! – воскликнул Маруф и, горестно разведя руками, добавил: – но, увы, такое сейчас невозможно! – и он медленно побрел к городским воротам.
Гвоздиков достал из кармана свои старинные часы на цепочке, открыл крышку и тяжело вздохнул: «Боже мой: уже прошло три часа, как я ищу Маришку и Уморушку, целых три часа!»
Обернувшись, Маруф поглядел на незнакомый предмет в руках седовласого странника и спросил, не скрывая любопытства:
– Что это, всемогущий чужеземец? Я слышу голос мертвого металла, ты оживил его?
– Это часы, – объяснил Иван Иванович, – они показывают время. А стучат колесики внутри часов, их толкает пружинка.
– Как много интересного в твоих часах! – с восторгом произнес Маруф. – А в моей лампе пустота, там нет даже масла, которым питался бы жалкий фитиль, изъеденный молью!
И тут джинна вдруг осенило. Он прервал свой размеренный шаг и горячо зашептал седовласому спутнику, словно боясь, что их могут подслушать:
