Гейзеровский весь напрягся.
– Поймали? Кого?!
– Одного человечка! Интересный объект для вашей клиники.
– Вы говорите загадками, Глеб… Хорошо, приезжайте ко мне поскорее, и я разберусь с вашим приятелем.
Аркадий Борисович положил трубку и сказал, обращаясь к Ирочке Лапиной, сидевшей за столиком с приборами:
– Ирина Михайловна, я прошу вас сегодня немного задержаться. Будет интересная работа.
– Хорошо, я задержусь.
Гейзеровский открыл ящик письменного стола и достал из него револьвер, стреляющий капсулами со снотворным. Проверил, заряжено ли оружие, и положил его обратно. Однако запирать ящик на ключ уже не стал, а только задвинул его внутрь стола. Все эти манипуляции профессора не ускользнули от зорких глаз молодой женщины. Но Ирочка не подала и виду, что она что-то заметила. И только ее миловидное веселое личико стало чуть-чуть суровее, чем было прежде.
В половине шестого снова раздался телефонный звонок. На этот раз звонил служащий клиники с первого этажа.
– Аркадий Борисович, к вам приехали два молодых человека с каким-то грузом. Их пропустить?
– Двое? – удивился профессор. Потом махнул рукой: – Хорошо, пусть пройдут оба.
Эд и Глеб с трудом пронесли через турникет большой фанерный ящик и чуть ли не бегом направились к лифту. Поднявшись на третий этаж, они поволокли груз в лабораторию профессора. Гейзеровский ждал гостей и, как только они появились, быстро распахнул дверь и впустил их в свою святая святых.
– Добрый день, профессор! – поздоровался Эд. – Не мое это, конечно, дело, но разве можно ему так напрягаться? – Он кивнул в сторону Глеба Кудашева. – Хорошо, что я подвернулся, помог дотащить эту тяжесть! – Эд лягнул фанерный ящик и вытер со лба пот.
– Спасибо… Вы, разумеется, правы… – Аркадий Борисович выдержал паузу и нетерпеливо проговорил: – Вы свободны, молодой человек.
– Ничего, я не тороплюсь. – Эд махнул рукой: – Я готов помогать вам и дальше.
Он откинул крышку ящика и выхватил оттуда пистолет:
– Нам все известно, профессор! Или вы сейчас же сотрете всю лишнюю мазню в его голове, – он снова кивнул в сторону Глеба, – или я продырявлю вас насквозь!
– Дырявить буду я, – нарушил свое молчание Кудашев, – клянусь, мне за это ничего не будет!
Гейзеровский покосился на Ирочку Лапину и зло процедил сквозь зубы:
– Предательница!
– Но не убийца! – с жаром воскликнула молодая женщина и бросилась к столу, в котором лежал револьвер профессора.
– Где гнэльф? – спросил Аркадий Борисович, обращаясь сразу ко всей тройке «налетчиков». – Он мое изобретение…
