Фельдмаршал налил из графина стакан воды, протянул его начальнику штаба:
— Выпейте. Успокойтесь, генерал. Генерал подчинился, выпил воду, смахнул снежно-белым носовым платочком пот со лба, щек, шеи.
— Я до сих пор не приду в себя. Меня потрясло, мой фельдмаршал, заговорил все с той же тревогой в голосе начальник штаба.
— Да говорите же, что случилось?
— На окраинах Вязьмы появилась сто восьмая егерская дивизия.
Фельдмаршал вздрогнул:
— Что за вздор! Как она здесь оказалась? Она же отправлена форсированным маршем под Москву и… и в семь утра должна вступить в бой.
— Все это так, мой фельдмаршал, но скрыть истину я не имею права. Дивизия вернулась в Вязьму.
— Что?! Прорыв? Отступление?! — вскрикнул фон Бок.
— Не могу понять, мой фельдмаршал. Армии сокращают фронт весьма эластично, а туда и обратно двести километров!
— Тогда саботаж! Уклонение от боя!
— Это исключается. Командир дивизии предан фюреру. У него крест с дубовыми листьями. Фельдмаршал уперся кулаками в стол:
— Тогда что же это? Что?!
— Я запрашивал командира дивизии. Он утверждает, что дивизия шла к Москве точно по дорожным указателям, а как очутилась там, откуда вышла, он в полном неведении.
— Безобразие! У вас нет в тылах порядка. Разберитесь. Виновных под суд трибунала! Под суд! Всех до единого… Всех!
Фельдмаршал, задыхаясь от гнева, шагнул к графину с водой и остолбенел. Из-под стола на него смотрела кошка. Жгуче-черная, совсем похожая на ту, которую солдаты пятой пехотной роты перед походом в Россию повесили на осинке.
20. СОЛДАТ КАРКЕ ЕДЕТ В ОТПУСК К ЛЮБЯЩЕЙ СУПРУГЕ
— Господин комендант! Один билет. Лишь один билет до Берлина.
— Билетов нет и не будет.
Комендант с пшеничными усами сердито захлопнул оконце. Фриц Карке обождал немного и постучал опять. Оконце распахнулось. Комендант, увидев все то же рыжее лицо, закричал еще злее:
— Что стучите, болван! Я же сказал вам: билетов нет и не будет. Все поезда увозят раненых. Все! Фриц Карке ухватился за дверцу:
— Господин комендант. Я вас очень прошу. Я национальный герой Германии. У меня отпуск с личного разрешения фельдмаршала. Вот документ. И затем…
— Что затем?
— И затем я еду… на первую ночь, господин комендант. Вы понимаете меня?
Пшеничноусый комендант заулыбался, вознес над головой указательный палец:
— О-о! Как не понять! Это понимает каждый мужчина! И как она? Прекрасна собой?
Фриц Карке зажмурился, потряс головой:
— Ой, не спрашивайте, господин комендант. Необыкновенна! Я каждую ночь вижу ее во сне. И она от меня без ума. По числу писем моя Эльза заняла в нашей роте первое место, господин комендант.
