– Я шутил,- сказал я со вздохом.
Зося бросила на меня быстрый испытующий взгляд, стараясь понять, не смеюсь ли я над ней.
– Тебя что-то беспокоит? – спросила она участливо.
– Нет, не в этом дело…- торопливо ответил я.- Я многое передумал…
– Почему вдруг?
– Как бы это объяснить…- Я с трудом находил слова.- Бывает, что приходит такой момент… с человека вдруг спадает панцирь…
– Панцирь? – изумилась она.
– Ну… скорлупа, что ли… Или как будто с него сняли гипс. И он начинает чувствовать…
– А тебе не надо ли опохмелиться, милый? – спросила Зося.
Это уже было слишком: она даже не помнила, что вчерашний вечер я провел дома, без капли водки! Зося наклонилась к встроенному под окном шкафчику, чтобы достать оттуда сыр. Ее халат распахнулся, обнажив упругую, еще сохранившую загар грудь. Я тупо смотрел на эту живую, пульсирующую теплом грудь.
– Останься со мной дома! – тихо попросил я. Зося перехватила мой взгляд и быстрым движением запахнула халат. Мы уже довольно давно не были близки, но ни один из нас не проронил на эту тему ни слова.
– Да не в этом дело! – вскричал я.- Честное слово, не в этом дело!
В кухню шумно ворвалась Эва. Лицом она напоминала мать, но фигура у нее становилась более грузной, чем у Зоей.
– Завтрак готов? – воскликнула она.- Я тороплюсь!
Это вторжение шума, энергии и какой-то вызывающей молодости обрушилось на меня, как меткий удар боксера в незащищенную грудь. Я взглянул на дочь с болью и завистью.
– Куда это ты так летишь? – спросил я, не сумев скрыть недовольства.
Эва не обратила ни малейшего внимания на мой тон. Как видно, я был для нее лишь элементом домашней обстановки и ничем более.
– Я же хожу на прогулки по предписанию врача! – воскликнула она, дожевывая бутерброд с сыром.
– Извини. Это хорошо, что ты слушаешься врача. А с кем ты ходишь гулять?
– Да так, с одним пареньком,- нехотя ответила Эва. Схватив ломоть хлеба, она положила на него кусок колбасы и исчезла.
– Надеюсь, она еще девица,- сказал я.
Зося не поддержала разговор. Поставив передо мной чай, она шагнула по направлению к двери.
– Подожди! – крикнул я.- Неужели ты не можешь пожертвовать ради меня каким-то дурацким заседанием!
Зося остановилась, опершись о притолоку. Я был поражен тем, как могло меняться лицо этой женщины: сейчас оно было гладким и почти красивым! Мое беззащитное розовое тельце тянулось к нему.
– Не капризничай, Кшись,- улыбнулась Зося.- Я не могу подвести людей в комитете. А поговорить мы можем и после обеда.
