– Если за эти две тысячи долларов убили одну женщину, вполне могут убить и вторую! – озвучила свои опасения Варвара Петровна.
Поскольку становиться этой второй ей ничуть не хотелось, следовало убраться от «Москвича» подальше и поскорее, пока тот или те, кто превратил старую машину в денежный тайник, не вернулись за своими долларами.
Варвара Петровна захлопнула автомобильную дверцу и сделала сначала один осторожный шаг в сторону от «Москвича», потом второй и третий. Поврежденная нога побаливала, но несильно, идти было можно. Подобрав с земли подходящую крепкую палку, она приладила ее как костыль и зашагала увереннее.
Примечательно, что простая и здравая мысль вернуть на место подозрительные доллары ее даже не посетила!
Две тысячи неизвестно чьих американских денег медленно, но верно удалялись от мертвого «Москвича».
Направление движения Варвара Петровна не выбирала специально, просто пошла наугад, обходя непроходимые заросли колючек и поваленные деревья. Возможно, ее вела интуиция или то загадочное чутье, которое позволяет обходиться без лоций и маяков странствующим в океане рыбам и черепахам. Когда тучи неожиданно рассеялись и в небе осветительной ракетой повисла полная луна, Варвара Петровна с радостным удивлением поняла, что знает, где находится!
Угольно-черные стволы деревьев по курсу ее движения были четко прорисованы на дымчато-сером фоне тумана, поднимающегося из оврага. Варвара Петровна сделала еще несколько шагов и оказалась на косогоре, с которого белым днем в ясную погоду должен был открываться захватывающий вид на Бурково. Дома и домишки, выстроившиеся полукругом, с двух сторон обегали подобие мыса, на котором в компании могучих дубов гордо высилась и сама Варвара Петровна.
– Значит, мы с Дюшей не к шоссе шли, а совсем наоборот, вдоль Бурки плутали! – сообразила она, вспомнив местную топографию.
Она с тоской посмотрела на редкие огни ночного поселка. Не будь у нее повреждена нога, Варвара Петровна спустилась бы в овраг, перешла русло пересохшей речки, поднялась по откосу с другой стороны и оказалась бы посередине Буркова, в самой цивилизованной его части – у дома банкира, который врезал в свой забор банкомат и наверняка озаботился телефонизировать домовладение. Она могла бы вежливо попросить помощи, и банкир – культурный все-таки человек, не какой-нибудь колхозный сторож с берданкой! – с пониманием отнесся бы к беде заплутавшей хворой писательницы и пустил бы ее к телефону…
