«А что, если было две мафии?» – с удовольствием включился в беседу мой внутренний голос.
– Тьфу на тебя! – плюнула я. – Одной мафии тебе мало?
«Смотри, как логично получается! – невозмутимо продолжил внутренний голос. – Одна мафия науськала Горчакову свистнуть у другой мафии деньги и драгоценности, а потом сама же убрала исполнительницу преступления, сваливая вину за убийство на униженную и оскорбленную мафию номер два!»
– Немного путано, но что-то в этом есть, – признала я.
«Поесть было бы неплохо, – признал внутренний голос, с готовностью сменив тему. – Ты вообще думаешь сегодня обедать или хотя бы ужинать?»
– Хороший вопрос, – признала я.
«Ты подумай над ним!» – посоветовал внутренний голос.
За разговором я не заметила, как добежала до нашей дачи. Нашла в покосившемся штакетнике подходящую дыру, пролезла во двор и первым делом пошла на кухню – шарить в шкафчиках в надежде, что поутру мы с мамулей пропустили какую-нибудь питательную захоронку. Методичный поиск дал результаты: я нашла пакет сушек, припрятанный, наверное, еще прежними владельцами дачи. Сушки были каменной твердости, но я не растерялась, взяла молоток и принялась колотить хлебобулочные изделия, как орехи. Твердые кусочки тщательно разжевывала и запивала простоквашей, в которую превратились остатки купленного у Маруси молока.
Мамуля появилась, когда я уже заканчивала свою скудную трапезу. То есть сушки в пакете еще оставались, но у меня рука устала орудовать тяжелым молотком.
– Будешь простоквашу с баранками? – спросила я родительницу, которая имела утомленный вид.
– Нет, меня покормили обедом с прочей прислугой, – ответила маменька, воротя нос от ископаемых сушек.
– И как? – спросила я, интересуясь меню.
Однако мамуля поняла меня по-своему.
– Нормально, кое-что интересное в застольной беседе узнала, – похвасталась она. – Например, про твоего Паху. Оказывается, это уменьшительное имя!
Мамуля обессиленно рухнула в гамак.
– И как же этого Паху величают полностью? – спросила я, пересев с крыльца на стульчик вблизи веревочного ложа. – Павел? Или, может, Пахом?
– О, нет, не Пахом, гораздо сложнее, – покачала головой мамуля. – Как его там? Погоди…
Она беспокойно заворочалась, гамак затрясся, ветки дерева протестующе заскрипели.
– Черт, я же старалась запомнить! – досадовала мамуля.
– По ассоциации? – предположила я.
Есть у нашей дорогой писательницы такая занятная привычка – запоминать новые трудные слова по ассоциации с более простыми и привычными. Непростое имя одной моей школьной учительницы – Фазета Юнусовна – она запомнила по сходству звучания со словом «газета». Фазета – газета, очень просто! Только потом маменька всякий раз мучительно вспоминала, какое именно печатное издание должно быть взято за первооснову. Книга? Листовка? Прокламация? Она призналась, что однажды чуть не назвала учительницу Брошюрой Юнусовной! Та была милой женщиной, и я рада, что она так и не узнала, почему при встрече с ней мамуля становилась необычно молчалива и задумчива.
