Сирано прочел:
— «Я, ищущий блага людям Савиньон Сирано де Бержерак, клянусь перед господом богом, перед светлым разумом человечества и перед братьями-доброносцами, что с нерушимой верностью употреблю все свои силы, а если потребуется, отдам жизнь для достижения мира и согласия между людьми всех стран, и да поможет мне в том мой разум и совесть, которые объединю с Разумом и Совестью всех людей, живущих на Земле без различия званий, рас и убеждений. Аминь»
— Поздравляю тебя, сын мой, который стал отныне доброносцем, — торжественно сказал старый Вершитель Добра. — Дела твои теперь станут нашим Общим Делом, в котором нуждается несчастное человечество, вот уже более двух десятилетий терзаемое кровопролитной войной ханжей и властолюбцев. Что можешь сказать ты, новый доброносец, своим собратьям по обществу?
Сирано задумался лишь на мгновение, а потом решился прочесть свой сонет, выражавший его сокровенные помыслы, посвященный Томмазо Кампанелле, которого он поместит впоследствии в своем трактате в страну мудрецов на иной планете, названной им «Солнце».
ФИЛОСОФУ СОЛНЦА
История страны — поток убийств
Во имя короля иль бога.
Велик лишь тот, кто совестью нечист
И золота награбил много.
Добра искатель ходит в чудаках.
Мыслителям грозят кострами.
Ползи, лижи — не будешь в дураках,
Найдешь благословенье в храме.
Но солнца свет не в пустоте ночей!
Откроем ум и сердце людям:
И мириадами живых свечей
Единым пламенем мы будем!
Мир станет общим, каждый — побратим,
«Мне — ничего, а все, что есть, — другим!».
— Верно сказано сердцем твоим, достойный доброносец, — произнес Вершитель Добра. — Так пусть же эти твои стихи, поэт, станут путеводной звездой для тебя со словами, внушенными тебе Кампанеллой. «Все, что есть, — другим!» Иди с ритором, да наставит он тебя на путь Добра.
И снова взял ритор уже зрячего Сирано за руку, предварительно надев на него белый запон. Сирано ощутил мягкое прикосновение нежной замши. Ритор повел его из подвального зала в другую комнату, где должна была состояться их тайная беседа.
Они прошли коридорами с низкими сводчатыми потолками, пока не очутились в тесной келье. Ритор тщательно запер дверь и, протянув руку, зажег неведомый светильник в стеклянном баллоне без видимых поступлений в него горючего, а свечу, с которой они шли, потушил.
— Итак, брат добра, можешь снять капюшон, чтобы легче дышалось, ибо разговор наш будет долгим. Уэлл?
Сирано с удовольствием освободился от капюшона, наблюдая, как то же самое делает и его ритор. Однако, сняв белый капюшон, англичанин остался в черной полумаске, прикрывающей верхнюю часть лица.
