— По сравнению с фермой, на которой я рос, это целое поместье, миледи.
— Правда?
Вульф кивнул и, схватив, поставил ее перед собой. Его глаза опалили ее, наполняя глу-бокой болезненной нуждой. Девушка точно знала, чего он хотел, и, хотя она едва его знала, она была больше чем готова отдать это с радостью.
— Когда-то мой отец имел славу воинственного налетчика, но он принял обет бедности за несколько лет до моего рождения, — хрипло произнес Вульф.
Его признание удивило Кассандру.
— Что же его заставило?
— Гибель людей. И, боюсь… любовь, — его хватка окрепла. — Моя мать-христианка была захваченной в плен рабыней. После одного из набегов моему отцу ее подарил его отец. Она ему нравилась, забавляла его. И, в конце концов, приручила когда-то гордого воина и превратила его в покорного фермера, который отказывался поднимать меч, чтобы угодить недавно открытому для себя Богу.
На его лице девушка видела неприкрытые эмоции. Презрение, которое он испытывал к тем, кто выбрал мир, а не войну.
— Ты не согласен с его выбором?
— Нет. Что хорошего в мужчине, который не может защитить себя и тех, кого любит? — Его глаза потемнели, стали смертоносными. Его внутренняя ярость вызывала в ней оз-ноб. — Когда Юты[германское племя, жители Ютландии, материковой части Дании, занимающей северную часть Кимврского полуостров; после завоевания в V в. острова данами, смешались с ними. ] ворвались в нашу деревню, чтобы грабить и захватывать рабов, мне рассказывали, что он поднял руки и просто пропустил их. Все, кто выжил, проклинали его за трусость. Он, одно только имя которого заставляло врагов трястись от ужаса, был убит как беззащитный телок. Я так и не понял, как он мог стоять там, принимая смертельный удар и даже не пытаясь себя защитить.
Кассандра дотянулась до его брови, разгладила ее пальцами. Она чувствовала его боль. Но не ненависть или снисходительность была в его голосе — вина.
— Мне так жаль.
— Как и мне, — шепнул он, в его глазах ревел шторм. — Но самым страшным было не то, что я оставил его там умирать, я забрал с собой брата. И без нас некому было их защитить.
— Где вы были?
Он опустил глаза к полу. Но она все еще видела, как он бичует сам себя. Он хотел вер-нуться и все исправить, так же как она мечтала вернуться в ту ночь, когда Даймоны Спати уби-ли ее мать и сестер.
— Годом раньше — летом — я отправился искать славу и богатство.
Вульф отпустил девушку и оглядел свое скромное жилище.
— После того, как меня настигла весть о его смерти, богатство больше не казалось мне важным. Бог с ними, с разногласиями. Я должен был быть рядом с ним.
