Откуда тянуть веревку — не вопрос. Точнее, вопрос, но лишь допущений и художественного замысла автора биографии. В случае Окуджавы эту веревку можно тянуть хоть от Блока, хоть от Вийона, коему Окуджава для избежания проблем с цензурой приписал свою «Молитву». Любое сравнение — при наличии должных аргументов — пляшет и хромает примерно в одну цену. У Быкова, ИМХО, оно скорее пляшет, хотя мне известны и другие мнения.
Вопрос — куда, к чему ее тянуть? «Письмо 42-х» в октябре 93-го — это вещь мировоззренческая. Человек вполне может не понимать, что расстреливать законно избранный парламент из танков — это преступление. Особенно по горячим следам — 5 октября, когда расстреливали 4-го. Даже при том, что сторонники этого парламента тогда и вели себя как преступники, и — многие из них — тупо ими являлись. В конце концов, человек Окуджава Б.Ш. в своей стране за жизнь видел не так много законно избранных парламентов. Кроме Верховного совета РФ — буквально Первый съезд народных депутатов СССР. Один грохнули, другой не грохнули; 50 процентов, вполне вменяемая цифра. По крайней мере, есть о чем говорить и спорить.
В отличие от того, что произошло с Окуджавой в августе 95-го. А произошло с ним вот что.
Цит. по: Булат Окуджава / Дмитрий Быков. — М.: Молодая гвардия, 2009; с 742–743:
«В августе 1995 года Окуджава был гостем программы «Поверх барьеров», выходящей на радио «Свобода» <…> Расспрашивали его Марк Дейч, Марина Тимашева и автор этих строк. Разговор зашел о Шамиле Басаеве, который в мае 1995 [на самом деле в июне, за два месяца до эфира. — SK.] захватил больницу в Буденновске и держал в заложниках беременных женщин и медперсонал, пока не получил гарантий прекращения войны в Чечне.
— На ваш взгляд, кто такой Шамиль Басаев: новый Робин Гуд или террорист-убийца? — спрашивает Дейч.
— То, что он совершил, конечно, печально и трагично. Но я думаю, что когда-нибудь ему поставят большой памятник. Потому что он единственный, кто смог остановить бойню.
— Но погибли в больнице мирные люди.
— Но перед этим погибли пятьдесят тысяч мирных людей.
— Но ведь всем известно, что Шамиль Басаев стоял за многими терористическими акциями…
— Вы судите Шамиля Басаева вообще или говорите об этом конкретном поступке? Если говорить о Шамиле Басаеве вообще, я не юрист, я недостаточно информирован… Если говорить о том, что случилось в Буденновске, — это печально и трагично, но война трагичнее, чем этот поступок. И поэтому я думаю, что когда-нибудь ему памятник поставят».
