Каких только вещей не было в доме Гум-гама! Машины для умывания, чистки зубов и вытирания, насвистывающие марши; машины для причесывания и для гимнастики – с веселой музыкой; механические щетки для скафандра, шлема, ботинок, урчащие, словно коты; телевизоры всех фасонов – со стену и карманное зеркало, экраны на умывальнике, на спинке кровати, на столах; даже чайные чашки с экраном вместо дна. Все эти вещи странно оживали, начинали бормотать, едва Гумгам и Максим приближались к ним: «Включи меня… Включи меня…»
Друзья стояли перед шкафом. С виду это был шкаф как шкаф – обычный двустворчатый шкаф. Вдруг дверцы распахнулись, и Максим неожиданно для себя вошел в шкаф. Он тут же повернулся в темноте, вышел и увидел себя в костюме пожарного – разумеется, в зеркале, которое почтительно держал Вертун. Потом Максим выходил из шкафа в костюмах врача, охотника, шофера, продавца, а когда игра надоела, он забеспокоился:
– Как я вернусь домой? С погонами, что ли?
На нем была форма юного барабанщика, сшитая точно по росту.
– Пустяки, – махнул рукой Гум-гам. – Что на тебе было? Рубашка и штаны? Сейчас получишь.
И Максим появился из шкафа в новой рубашке и новых штанах.
– Ну, – хитро спросил Гум-гам, – угадал?
Максим покосился на забавный шкаф-одевалку, нерешительно произнес:
– Наверное, все они начинаются на «В».
– Вот и не угадал! – Гум-гам захлопал в ладоши. – Все они – машины. Все на «М»!.. Миллион разных «М»!
– А чего ж они шепчут: «Включите меня…»
– Ты прав, – согласился Гум-гам. – Все они приставалы.
Максим пожалел, друга: целый день сиди дома и нажимай миллион кнопок. Если б не верный Вертун, у Гум-гама не было бы ни одной свободной минуты.
– Вертун! – крикнул Гум-гам, и Вертун тотчас явился. – Выкидывай все, Вертун!
– Все? – пропищал Вертун.
– Все, все, до единой! – Гум-гам вздохнул с облегчением, засмеялся, придумав, как ему избавиться разом от миллиона противных кнопок. – Я думаю, Максим, пока идет уборка, мы с тобой поиграем. Быстрей на улицу!
Гум-гам побежал через комнату, Максим – за ним. На бегу Максим ударился плечом о шкаф, крикнул:
– Вертун, убери его!
– Молодец, Максим! – похвалил, оглянувшись, хозяин. – Будет знать, как толкаться!
Гум-гам подскочил к прозрачной стене, и она со звоном распахнулась. Открылось синее-синее, как море, безграничное небо. В этом небе порхало чтото пестрое – бабочки или птицы, Максим точно не мог разглядеть, моргая от непривычно слепящего света. Он посмотрел вниз и не увидел ни улицы, ни двора, никакой вообще земли. Это было так непривычно, что Максим в испуге отступил от распахнутой стены.
