Внимание, мины! | страница 8



Но в основном мы в Батуми отрабатывали постановку мин, трудились на боевых постах. В час ночи снялись с якоря и пошли в Новороссийск.

* * *

Из кавказского порта мы пришли с подарком — медвежонком. Какое имя ему дать — над этим долго не думали, называли его просто Мишкой.

Медведь стал любимцем матросов. С ним все играли, кормили сладостями: сахаром, конфетами, фруктами. Мишка был умным, понятливым зверем. Его легко удалось научить бороться. Но он оказался самолюбивым. Поборет кого — торжествует победу, а окажется сам на лопатках, свирепо рычит на «обидчика».

Был у Мишки и большой недостаток — не разбирался в чинах. Если никто не хотел с ним бороться, медведь сам отправлялся искать себе противника. Подкрадывался к кому-нибудь сзади и пускал в ход лапы. Матросы смеются, а «партнеру» Мишки не до смеху — брюки или китель нередко оказывались испачканными.

Как-то несу я бачок с супом. Медведю захотелось поиграть, и он схватил мою ногу. Упасть я не упал, а суп разлил.

— Что же это ты наделал? Всех оставил без обеда, — закричал я на Мишку и хлопнул его ладонью по спине.

А он решил, что с ним буду бороться. Мишка подскочил ко мне сзади, облапил и уложил на палубу. Победа далась ему легко, так как руки у меня были заняты бачком. Мишка доволен, а мне из-за него пришлось вновь идти к коку.

Был и второй случай. Некоторое время мин на корабле не держали, и палуба была свободна от них. Для медведя — раздолье, есть где поиграть, покувыркаться через голову. А тут появились неизвестные предметы. Сперва Мишка обходил мины стороной. Потом осмелел и даже залез лапой в одну из вскрытых горловин.

Когда я это увидел, было уже поздно — Мишка вытянул из корпуса мины несколько проводов и порвал их. Обозленный, я ударил его по спине. «Сейчас, — думаю, — убежит». Но он так рванул за провода, что мина сошла с рельсов. Ударил его. Медведь убежал, а мне еще долго пришлось работать, чтобы ликвидировать последствия медвежьей «шутки».

Мишка рос, и его забавы становились опасными для личного состава. И мы с грустью проводили его в Николаевский зоопарк.

* * *

Бак корабля был нашим своеобразным клубом, местом перекуров, бесед. Здесь можно было услышать рассказ отпускника или задушевную песню. А петь у нас любили. Среди запевал особенно отличались Михаил Тараненко и Иван Николаенко.

Лучше, чем на нашем корабле, пожалуй, нигде не пели. Даже боцман Василий Иванович Пономарев, голос у него был зычный, и тот иногда подтягивал.