Настроение у Лукреция было приподнятым, и этим решили воспользоваться рабы, которым в тот день выдали особенно скудный паек. Они решили просить добавки. Вожаком был выбран Бурсен, галл по национальности, месяц назад купленный на торгах, устраиваемых государством при распродаже пленников.
Когда Лукреций отпустил вилика, который отчитывался перед ним раз в неделю, и приказал ему почесать себе спину, на портик ввалилась толпа совершенно нагих рабов.
Господин удивленно поднял брови, и с любопытством уставился на невольников. На миг наступила тишина. Около тридцати человек стояли перед Лукрецием. Вперед выступил Бурсен. На исхудавшем лице галла застыла гримаса мольбы и скорби.
— Что вам от меня надо? — спросил Лукреций.
— Мой господин, мы голодаем, одежды на нас уже давно нет. У некоторых остались лишь жалкие лохмотья. Мы просим тебя, чтобы ты кормил и одевал нас так же, как другие господа своих рабов.
Лукреций недовольно поморщился. Когда ему говорили о недостаточном рационе его слуг, он всегда подсчитывал в уме возможность увеличения расходов на содержание рабов, и всякий раз приходил к выводу, что намного дешевле покупать новых работников вместо умерших при таком мизерном пайке рабов. Бывало, он прибавлял немного на содержание рабов, но потом опять снижал норму. Но на этот раз он придумал другое средство, как накормить эту толпу, стоявшую перед ним.
— Вы говорите, что хотите есть? Вам нечем прикрыть свою наготу? Клянусь Юпитером, вы лжете! Посмотрите вокруг себя! Вы что не знаете, что рядом с моей виллой проходит дорога в Рим? Да не одна к тому же. День и ночь по ней двигаются обозы с продовольствием, идут путники, вот уже и еда, и одежда. Там есть, где поживиться. Ступайте же от меня и добывайте сами себе пропитание. А если вас поймают и пригвоздят к кресту, как воров, на то воля богов. Умный же и ловкий не попадется.
Он махнул рукой, дав знак всем удалиться.
Бурсен сиял. Господин дает им право промышлять на дорогах. Галл развернулся, предварительно низко поклонился хозяину, и, уводя за собой своих товарищей, пошел прочь. А Лукреций откинул голову на спинку кресла и блаженно закрыл глаза.
«Надо было приказать их высечь», — подумал он.
…Месяц висел в небе, словно краюшка хлеба. Он был тусклым и бледным, и земли Лукреция тонули во мраке. Его поместье было огромным. Поля и сады раскинулись на большом пространстве, занимая великолепные плодородные земли. До Рима было рукой подать. Там суета, а здесь покой и благодать. Шум дорог, пролегающих мимо дома знаменитого доносчика, не тревожит обитателей этих мест. И ночью можно услышать лишь дыхание природы…
