— Может быть, марсиане, — заставил себя пошутить Прокоп; в действительности ему было не до шуток.
Карсон бросил на него убийственный взгляд, но тут же заржал, как лошадь.
— Ладно, допустим марсиане. Первосходно! Допустим это господин магистр. Но лучше допустим, что это делает кто-то на нашей планете. Допустим, какая-то земная власть рассылает свои тайные инструкции. Допустим, у нее есть чрезвычайно серьезные причины уклоняться от контроля. Допустим, что это некая… международная служба, или организация, или черт знает что, располагающая неведомыми нам средствами, тайными станциями и прочим в этом роде. В любом случае… в любом случае человечество имеет право заинтересоваться таинственными депешами, не так ли? Все равно — из пекла они отправляются или с Марса. Попросту в этом… заинтересовано человечество. Можете себе представить… В общем, сударь, вряд ли это радиопередачи о Красной Шапочке. Так-то. — Карсон забегал по комнате. — Прежде всего несомненно, что эта радиостанция находится где-то… в Центральной Европе, приблизительно в центре всех этих помех, верно? — начал он размышлять вслух. — Она относительно слаба, так как передает только ночью. Черт подери, тем хуже: радиостанцию Эйфелевой башни или Науэна найти легко, не так ли? Господи! — воскликнул он вдруг, внезапно остановившись. — Подумайте только, где-то в сердце Европы существует и готовится нечто непонятное. Это «нечто» широко разветвлено, у него есть свои органы руководства, оно поддерживает тайные связи; оно владеет техническими средствами, неизвестными нам, таинственными силами и, чтоб вы знали, — это Карсон выкрикнул во всю глотку, владеет кракатитом! Так-то!
Прокоп вскочил как ужаленный.
— Что… Что-о?!
— Да, у них есть кракатит. Девяносто граммов и еще тридцать пять. Все, что у нас оставалось.
— Что вы с ним делали?! — рассвирепел Прокоп.
— Опыты. Берегли его, словно… какую-нибудь добродетель. Но в один прекрасный вечер…
— Ну же!
— Он исчез. Вместе с фарфоровой банкой.
— Украден?
— Да.
— Но кто… кто?
— Конечно, марсиане, — ухмыльнулся Карсон. — К сожалению, через посредство одного лаборанта, который скрылся. И, естественно, с фарфоровой баночкой.
— Когда это случилось?
— Как раз накануне того дня, когда меня послали сюда, к вам. Образованный человек, саксонец. Ни пылинки нам не оставил. Понимаете — поэтому-то я и приехал.
— И вы полагаете, кракатит попал в руки тех… неизвестных?
Карсон только фыркнул.
— Откуда вы знаете?
