Когда я шел по коридору, из-под двери нашей комнаты пробивался свет. Не успел я вставить ключ в замочную скважину, как дверь распахнулась. На пороге стоял Джованни. Волосы у него были взлохмачены. Он держал в руках стакан коньяка и смеялся. От неожиданности я вздрогнул: слишком весело было у него лицо. Но я почти сразу же понял: это не веселость, это отчаяние на грани истерики.
Не успел я спросить, почему он торчит дома, как Джованни втащил меня в комнату и свободной рукой крепко обнял за шею. Он весь дрожал.
– Где ты был?
Я смотрел на него, слегка освобождаясь из его объятия.
– Я искал тебя, с ног сбился.
– Почему ты не на работе? – спросил я.
– Да так! – сказал он. – Выпей со мной. Вот купил бутылку коньяка, отпразднуем мое освобождение.
И он налил мне коньяк. Я точно прирос к полу. Он снова подошел ко мне и всучил стакан.
– Джованни! Что произошло?
Он не ответил, неожиданно сел на край кровати и как-то весь скрючился. Я понял, что от бешеной ярости он невменяем.
– Ils sont sales, les gens, tu sais,[104] – он поднял на меня глаза, полные слез.
– Грязные скоты, все до одного, низкие, продажные, грязные!
Он схватил меня за руку и усадил на пол рядом с собой.
– Tous sauf toi.[105]
Он обхватил мое лицо руками, и это ласковое прикосновение не на шутку испугало меня – вряд ли чего-нибудь еще я боялся больше, чем его ласки.
– Ne me laisse pas tomber, je t'en prie![106] – сказал он и с какой-то странной порывистой нежностью крепко поцеловал меня в губы.
Раньше, стоило лишь ему дотронуться до меня, желание вспыхивало во мне. Но на этот раз от его горячего дыхания меня чуть не стошнило. Я осторожно отодвинулся в сторону и выпил свой коньяк.
– Джованни, прошу тебя, объясни, что произошло? Что с тобой стряслось?
– Он меня выкинул, – сказал он. – Гийом. Il m'a mis à la porte.[107]
Он расхохотался, вскочил и принялся мерить шагами нашу комнатенку.
– Он велел мне больше не показываться в баре. Сказал, что я гангстер, вор и грязный оборванец, что я прилип к нему, – это я к нему! – потому что рассчитывал ограбить его ночью. Après l'amour. Merde![108]
Джованни снова расхохотался. Я не мог произнести ни слова. Казалось, стены надвинулись и вот-вот раздавят меня. Он стоял ко мне спиной, глядя на окна, замазанные известкой.
– …Это все он мне выдал при людях, прямо у стойки. Выждал, чтобы свидетелей было побольше. Я чуть его не убил, я чуть их всех не убил.
Он прошел на середину комнаты, опять налил себе коньяк и выпил залпом, потом вдруг схватил стакан и со всей силой швырнул его об стену. Послышался звон разбитого стекла, осколки посыпались на пол и на нашу кровать. Я не мог броситься к нему сразу – ноги плохо слушались, но я быстро схватил его за плечи. Он заплакал, и я прижал его к себе.
