Перед отъездом криминалдиректор вернул профессору трость и, помявшись, сказал:
- Очень занятная вещица. Старинная, можно сказать, антикварная, но наконечник совершенно не стерт. Выходит, тростью не пользовались. И костюм…, как бы это лучше выразиться…, в общем, не такой, как у остальных членов советской делегации. Я ведь видел, как одеты те, в поезде. Честно говоря, создается впечатление, будто кто-то сведущий позаботился о вашей внешности. Кто, если не секрет, ведь жены у вас нет?
- Да будет вам, - широко улыбнулся Крыжановский, мысленно хваля себя за извечное обыкновение продумывать варианты ответов на вероятно возможные вопросы. - Кто же позаботится о старом холостяке, кроме него самого? На костюм и трость ушли все сбережения - хотел, знаете ли, в зарубежной поездке выглядеть надлежащим образом… Позвольте, герр Гюбнер, неужели все то время, пока мы не виделись, вы изводили себя подозрениями? О, если бы я знал!…
- Ловко вы меня поддели, - расхохотался Гюбнер. - Можно сказать, вернули подачу. Каюсь, имел на сей счет подозрения, но таковы уж издержки нашей профессии, будь она неладна - привык во всем видеть подвох, подозревать всех и вся. Верите, из-за этого даже жена хотела уйти, а потом ничего, свыклась. А детишки, у меня их двое - оба мальчики, давно уже оставили любые попытки обмануть отца - знают, это бесполезно…
Несомненно, Гюбнер намеревался и дальше распространяться о своих семейных отношениях, но тут, на счастье, подкатила фройляйн Ева на «Хорьхе». Герман нырнул в салон автомобиля с такой поспешностью, что, будь криминалдиректор чуть более щепетильным человеком, наверняка счел бы подобное поведение бестактным. Но, видимо, щепетильность для полицейских чиновников не является столь же неотъемлемым свойством как подозрительность - ничуть не смутившись, Гюбнер продолжал болтать и в машине, с невероятной легкостью переходя от одной темы к другой. Ева гнала на немыслимой скорости, но на сей раз Герман был ей за это благодарен. Когда автомобиль покатил по Мюнхенским улицам, Гюбнер вскричал:
- Ну вот, теперь я более-менее спокоен насчет вашей безопасности, герр профессор. Смею надеяться, сюда не дотянутся длинные руки британской и русской разведок, а дотянутся - мы, гестапо, их живо укоротим. Впрочем, вы и сами - не промах, вон как управились с убийцей Пендлтоном. Проклятые англичане! Жаль, вы не слышали, как их припечатал, выступая по радио, доктор Геббельс. Я хорошо помню его слова: англичане - знатоки искусства прятать свои преступления за фасадом приличия. Так они поступали веками, и это настолько стало частью их натуры, что они сами больше не замечают этой черты. Они действуют с таким благонравным выражением и такой абсолютной серьезностью, что убеждают даже самих себя, что служат примером политической невинности. Они не признаются себе в своем лицемерии. Никогда один англичанин не подмигнет другому и не скажет: «Но мы понимаем, что имеем в виду». Они не только ведут себя как образец чистоты и непорочности - они себе верят.
