Я закрыл глаза, все равно из толпы никуда не денешься, а так, кажется легче переставлять ноги.
Мне всегда казалось, что человек умеющий танцевать выделяется из толпы. Умение красиво двигаться по паркету или выделываться под музыку я считал даром, который дается не каждому. Помню, в первый раз я испытал настоящее откровение, увидев танец в клубе нашего городка.
Мальчик в паре с девочкой вальсировал, это было на каком-то пионерском концерте. С тех пор запало мне что-то в душу, захотелось тоже так же вот…
Ноша действительно была тяжела и непривычна. Жарко в зимних бушлатах, ватных брюках и бронежилетах. Вещмешок, спальный мешок, оружие, противогаз, запасные сапоги, валенки, чулки от ОЗК, каску — в общем военное барахло — нести все это одновременно тяжело и неудобно. Из-за этого строй вскоре нарушился, солдаты стали отставать друг от друга. Некоторые от усталости валились прямо на бетонку, немного отдохнув, снова вставали и шли.
Я тоже шел с привалами, жарко, все тело пропотело, как в бане и все зудит, но почесаться нет никакой возможности — на мне «броник» и бушлат. Ремень гранатомета, перекинутый через плечо, натирал шею с одной стороны, с другой душила лямка противогазной сумки. Спальный мешок тянул назад, приходилось идти, сильно наклонившись вперед. Руки заняты автоматом и вещмешком. Ноги, непривыкшие к такой нагрузке, через некоторое время заболели.
С бетонки, перешли на грязную дорогу, глина сразу налипла на сапоги огромными комками и сделала путь бесконечным. Наконец дошли до расположения какой-то воинской части..
Перед входом в первую казарму стоял Маслов, он выкликивал фамилию из списка и впускал солдат по одному,
Я подошел к строю стоявшиму перед казармой.
— Пацаны, Забирова не вызывали?.
— Да нет вроде, ты с какого взвода?
— Из гранатометного.
— Гранатометчики уже все зашли.
— А это какая рота?
— Первая.
— А где вторая?
— Вон они стоят — показал на вторую казарму один из бойцов.
У второй казармы стоял уже один Бобров, и что-то отмечал в своей тетради, светя себе карманным фонариком.
— Товарищ лейтенант!
— Фамилия? — прервал Бобров.
— Забиров.
— Бегом в казарму, придурок! — заорал лейтенант, — понабрали уродов. Услышал я вслед.
— Сука, — Вошел в казарму, дверь на первый этаж закрыта, пришлось тащиться по грязной лестнице на второй.
Прямо перед дверью в расположение стоит обшарпанная тумбочка со старым магнитофоном, из которого звучат афганские песни. Рядом с тумбочкой, кивая головой в такт музыке, сидит парень в камуфляже, на коленях автомат с примкнутым рожком и штык ножом. Он отрешенно смотрел в какую-то точку перед собой и курил "Беломор".
