Я боялся вспоминать об Эде. Я хотел его смерти. Оправдываясь перед собой, что это только милосердие, я сознавал, что хочу не милосердия, а Гарриет. Она была нужна мне не меньше, чем девять с половиной лет назад. Даже больше.
Но важно не забыть, что убийца-то на свободе, и, пока оно так, ни для кого не будет ни мира, ни безопасности, и сладостные мечтания лучше отложить до его поимки.
Закрыв дверцу на ключ, я отправился в "Вилку и Нож". Пришла усталость. День был, конечно, долгий, но причина состояла в том, что все, что кипело внутри так долго, вырвалось наконец наружу, и стало немножко пусто.
Пенни Уиллард и еще полдюжины народу, включая гитариста, все еще сидели за большим круглым столом в углу. Остальные столики опустели, только маленький седой человек, во фланелевых брюках и голубом блейзере, в берете набекрень, сидел на табурете у бара, задумчиво вглядываясь в порожний стакан. Он взглянул на меня, проницательные серые глаза внезапно заблестели. Потом взгляд снова остекленел, подбородок упал на грудь, а пустота порожнего стакана стала еще безнадежней. Пенни увидела меня и, оставив приятелей, подошла к двери.
- Как Гарриет? - спросила она.
- Как ей и положено. У нее сейчас трудный период жизни.
- Знаю. И чувствую себя виноватой.
- Потому что пригласили сюда Эда? Я уже говорил вам, риск был его профессией.
- Что вы будете делать дальше, Дэйв?
- Не знаю, - ответил я. - Пока картина больше напоминает рассыпанную головоломку. Я не знаю, что должно получиться в итоге. Я пока перекладываю кусочки.
- Угостите чем-нибудь на сон грядущий?
- Конечно. Опять шотландское?
Она кивнула. Я подошел к бару и заказал шотландское виски ей и двойной бурбон со льдом себе. Потом отнес бокалы к столику, туда, где уже сидела Пенни.
- У всех мурашки по коже, - сказала она. - Раз с вами сегодня такое случилось, значит, он где-то рядом, за спиной. Страшно.
- Он близко, и он нервничает, - сказал я. - Нам может повезти.
Она глотнула виски.
- Я говорила вам, что Эд где-то за неделю до того, что случилось, хотел все бросить? Я убедила его остаться.
- Нет, не говорили. И Гарриет не говорила. - Первый глоток бурбона явно пошел мне на пользу.
- Он знал свою работу, Дэйв. И он сказал мне через две недели, что дело безнадежно.
Это было в духе Эда - прикинуться, что он сама открытость, если ему нужна была информация.
- Он сказал мне, что старая история давно стала сказкой с известным сюжетом. За двадцать лет ничего не прибавилось и не убавилось. Ничего больше не найти. Я умолила его продолжать. Так что если он и нашел что-то, то потом. Поэтому я виновата.
