А потом в ее душе возникло неприятное ощущение собственной дурной искушенности, которая показалась ей такой тяжестью, что она внутренне отпрянула от Дэна, этого ребенка-мужчины, который за несколько часов пути устроил в ее душе такой кавардак.
Но, испытывая какую-то странную ответственность за Дэна, она убеждала его в том, что она не нужна ему, что это всего лишь наваждение, случившееся с ним потому, что она его первая «взрослая» женщина – и для него это так ново, что он, конечно же, потрясен… Но это совсем не любовь, ему показалось, это лишь увлечение… А он не понимал, просто не мог понять, о чем она говорит.
Она подавляла в себе желание, пытаясь затоптать собственную искушенность, она оберегала его от собственного тела, а он…
Он ощутил то усилие воли, которое потребовалось ей, чтобы отпрянуть от него сразу же после их единственного поцелуя, и это ощущение опьянило его и придало ему уверенности.
И, внезапно почувствовав эту уверенность, Арабелла поняла, как ей хочется покориться… И тогда она медленно постелила постель и, сев на ее край, стала так же медленно раздевать его.
В льющемся из окна купе свете сумерек ее руки казались ему голубыми птицами, порхающими над ним. Он знал, что как только совсем стемнеет, они приедут – и все закончится. От этого ему хотелось кричать, но он лишь сжимал кулаки, словно пытаясь удержать заходящее солнце.
Арабелла же вдруг присела на ковер и быстро сделала губами все, что нужно, – и ему стало легче.
А потом она сидела рядом с ним и спокойно объясняла то, чего он не желал понимать. Словно заколдованный ею, он послушно лежал и слушал, внутренне не соглашаясь, но и не противореча. А когда она замолчала, он, потянувшись к ней всем телом, уложил ее в постель и даже сумел сделать так, что она застонала от наслаждения…
Они оделись в полном молчании и, взявшись за руки, сели – поезд подходил к Труро. За окном купе было уже совсем темно, только желтоватым пятном светился закат.
Поезд в последний раз покачнулся и остановился.
– Уходи, – сухо приказала она.
Он не ответил. Ей даже показалось, что он уснул, прислонившись к стене, и во сне почти отпустил ее руку.
И тогда она встала и, тихо собрав вещи, стала открывать дверь купе. И тут вдруг услышала щелчок, а в следующее мгновение уже лежала на сиденье – Дэн запер дверь и в отчаянии удерживал ее. Арабелла взяла его голову и прижала к своей груди. Но в ответ на ее почти материнскую ласку он стал губами расстегивать молнию ее дорожного комбинезона.
