– Объясните же толком, Дэн, при чем здесь косточки, я ничего не понимаю…
Она тоже встала, придерживаясь за овальный вагонный столик. И в тот момент, когда Арабелла оторвала руку от гладкой столешницы, чтобы сопроводить свое растущее недоумение жестом, поезд покачнулся. Все происходящее вдруг показалось ей безумно пошлым – как сцена из душещипательного фильма для пожилых любительниц кэмпа.[44]
Она поспешно села и принялась поправлять выбившийся из гладкой прически локон. А Дэн все еще стоял и смотрел сверху вниз на извилистый пробор, крошечной змейкой бегущий по ее темени. Она же, не поднимая головы, видела только лен его длинной рубашки и медные пуговицы в форме футбольных мячей… Одна, вторая, третья – и ворот, и нежная кожа его шеи.
Так что же с косточками?
И, уже не думая о том, как это выглядит со стороны, она, вслед за своим взглядом, скользившим по пуговицам, поднялась сама и, закрыв глаза, дала его рукам лечь ей на талию и услышала слова, сказанные так тихо, что стук колес поезда едва не заглушил их:
– Если хочешь узнать, суждено ли тебе вступить в брак, то, поев вишен, считай косточки. Последняя косточка даст ответ…
Арабелла легонько подтолкнула его, заставив сесть, и, сама присев ему на колени, взяла в руку ложку и принялась складывать новую горку из коричневато-бордовых косточек:
– В этом году, в будущем году, когда-нибудь, никогда – в этом году, в будущем году, когда-нибудь, никогда – в этом году!
А потом она опять поглядела в его глаза и застыла, боясь пошевелиться и спугнуть чудесное мгновение…
Поезд приходил поздно. Темнело, и желтые вокзальные огни нанизывались на тянувшиеся за ними длинные нити.
Дэн и Арабелла сидели в темном купе, не зажигая света, и считали последние минуты, оставшиеся до того, как прозвенит вокзальный звонок и поезд остановится под прозрачным навесом перрона.
Арабелла уже знала и о существовании Виви, и о смятении Дэна, осознавшего, как внезапно поблекли его чувства к милой девочке из соседнего дома, которая сейчас, наверно, уже стоит на перроне, беспомощно прищурив близорукие глаза и приготовившись считать вагоны подходящего поезда.
Внутри у Арабеллы было пусто и тихо. Она уже убедила Дэна в том, что они расстанутся сразу же, как выйдут из вагона, и никогда больше не встретятся.
Но слезы, появившиеся в его глазах, когда она заговорила об этом, выслушав его сбивчивый, откровенный рассказ, потрясли ее так, что она, улыбнувшись его наивности, чуть сама не расплакалась.
