— Честное слово?
— Эх, Тимоша, мал ты еще, — сказал отец с сожалением. — А ведь я, знаешь, очень хочу, чтобы мы с тобой жили как товарищи…
— Значит, поэтому ты меня за абажур не захотел отлупить и за кринку тоже?
— Да, — вздохнул отец. — Ты, брат, действительно мало еще чего понимаешь…
Мама раньше обычного вернулась домой. Уже в дверях она взволнованно сказала отцу:
— Петр, очень возможно, что в Петрограде произошел революционный переворот. Газеты сегодня не вышли.
Банк закрыт. На телеграф никого не пускают. Софья сказала, что все члены городской думы собрались на экстренное заседание. А воинский начальник приказал арестовать тех офицеров, которые истязали железнодорожника.
Почти вслед за мамой пришла Софья Александровна и с нею Кудров. Заметив вопрошающий взгляд матери, Софья Александровна гордо встряхнула головой.
— Варя, все ото сегодня ничего не значит. В Петрограде революция. Власть находится в руках Временного правительства.
Отец стал поспешно одеваться. Мама сказала:
— Я с тобой, Петр.
— А как же Тима?
— Тимофея мы отправим к Савичу. Там у него целое сборище местных тузов, — насмешливо объявила Софья Александровна. — Ждут правительственных указании.
Пичугинский рысак стоит у почтамта. У них уже сформировался градоправительственный кабинет. Савич, очевидно, получит портфель городского головы. Представляю его упоенную рожу! Пошли!
Тиму отвели к дому Савича и сдали на руки Агафье.
Он заснул в кухне, на мучном ларе. Агафья постелила ему свою перину. Засыпая, Тима думал о том, как приятно будет завтра проснуться в новом человеческом мире, где люди будут счастливыми, добрыми, на всю жизнь радостными, где все будет принадлежать всем, где можно даром ходить в дворянскую баню и никто не будет больше болеть тифом, потому что каждый сможет получить сколько угодно лекарств…
Утром Агафья отвела Тиму в детскую и сказала Нпночке, удивленно поднявшей тонкие брови:
— Вот тебе первый гость.
— Садитесь, Тимоша, — произнесла протяжно Ниночка. — Я вам очень рада.
Но Тима и не думал садиться. Он схватил Нину за руку и предложил:
— Бежим скорее на улицу. Ты знаешь, теперь революция. Все люди братья. Царя нет.
Но Ниночка сказала рассудительно:
— Я все знаю. Папу еще вчера поздравляли. А на улицу ходить нельзя. Там пьяные солдаты. Папа уже звонил воинскому начальнику.
— Теперь никаких начальников не будет.
— Вот и неправда. Будут. Теперь папа — начальник.
А ты анархист.
— Я против царя, — обиделся Тима.
