- Думаю, вы имеете право получить объяснение, - сказала Эмма Уидмарк.
- Нет, разве что вы хотите его дать. Ваш муж сказал, что у Эйприл нервное расстройство. Что вчерашнее насилие снова вывело ее из равновесия.
Эмма Уидмарк повернулась к одному из кресел с высокими спинками возле огромного каменного очага. Она села в него, ее голова откинулась назад. Она походила на очень современную королеву на очень современном троне.
- У вас не найдется сигареты, мистер Стайлс? - спросила она.
- Извините, я курю трубку. Наверное, я мог бы найти ее для вас?
- В этом нет необходимости, - сказала она. Очень проницательные серые глаза изучали Питера пристально, вдумчиво. - Конечно, я знаю кто вы такой, мистер Стайлс, и почему вы здесь. Мне хотелось бы думать, что Эйприл не будет фигурировать в материале, который вы наверняка напишите об Уинфилде и вчерашней трагедии.
- Я не представляю, каким образом она могла бы фигурировать в этом материале, - сказал Питер.
- Вы ведь будете перемывать косточки всем Уидмаркам, мистер Стайлс, нравится нам это или нет. В этом и заключается репортерская деятельность. Но я хотела бы напомнить вам, что Эйприл - не Уидмарк. Она - моя дочь от первого брака.
- Я это знал.
На какой-то момент тщательно подкрашенные веки накрыли серые глаза, как будто Эмма Уидмарк вдумчиво оглядывалась в прошлое.
- Мой первый муж был очень мягким человеком, - сказала она в следующий момент. - Он совершенно не умел конфликтовать. Он не был отходчивым. Когда его обижали, рана навсегда оставалась открытой. Он умер от таких ран, и некоторые из них, боюсь, нанесла я. Эйприл, к несчастью для нее, похожа на отца. Одно тяжелое разочарование лишило ее способности вести повседневную борьбу за жизнь.
Питер наблюдал за ней, стараясь воздержаться от комментариев.
- Я рассказываю вам об этом по секрету, мистер Стайлс, потому что хочу, чтобы вы разобрались в том, что произошло сегодня вечером. - Ее губы дрогнули в слабой, горькой усмешке. - Когда вас обнимает, страстно целует совершенно незнакомый человек, тут требуется объяснение. Я порой думаю, что в нормальном мире, то есть в таком, где мы действовали бы, повинуясь таким вот порывам, не оскверняя их словами, мы были бы счастливее.
- В вас говорит писательница, но не мать, - не удержался Питер.
- Совершенно верно, мистер Стайлс. Три года назад Эйприл влюбилась в молодого человека, который приехал в Уинфилд на лето. Ей было семнадцать, ему двадцать два - он только-только закончил университет. Тони Редмонд Энтони Редмонд.
