— Как странно! — произнесла девушка.
— Что именно?
— Сейчас ты кажешься совсем другим.
А ведь, пожалуй, она права. Тихая жизнь с ее медленно текущими буднями превратилась в цепочку следов за спиной. Разбитую скорлупу не склеить. Я вижу, как поезд, несущий меня из прошлого, пересекает границу. И вот уже черта, за которой раскинулась территория спокойной жизни, уплывает назад, теряясь вдали.
— Ясно, — ответил я. — Тут неподалеку, в гостинице, кажется, был круглосуточный ресторан.
Она двинулась к машине, но я преградил ей путь:
— Нет нужды садиться за руль. Это в Готёмэ, в пяти минутах ходьбы. Бросай машину здесь, вряд ли нарвешься на патруль в такой час.
Мы двинулись обратно в сторону Сангэнбаси. После ее реплики о том, что теперь я кажусь другим, мы не проронили ни слова. Только раз она продемонстрировала характер, сунув окурок, который несла в руке, мне в карман пиджака. В ответ на мой вздох она лишь улыбнулась — ни дать ни взять мамаша журит сынишку-сорванца. В этот момент она совсем не была похожа на Эйко.
Перед входом в гостиницу я сказал:
— Позволь дать тебе совет.
— Ну что еще?
— Учитывая твою щепетильность, бейсболку лучше снять. Здесь много иностранцев.
Неожиданно она громко расхохоталась:
— Да уж… Уверена, что среди них найдется парочка интеллигентов из коалиции справедливости, сдвинутых на ПК.
Для нее явно не было секретом, что собой представляет эта бейсболка. Более того, ей даже был известен термин «ПК». Политкорректность. Одно из необходимых условий политкорректности — следовать правилам, установленным в отношении оружия, чему найдется немало поборников среди пресловутой американской интеллигенции. Девушка покорно убрала бейсболку в свою необъятную сумку и весело воскликнула:
— Ну а теперь — завтракать!
Мы уселись за столик и заказали котлету из телятины и пиво для нее и тост с клубничным джемом и теплое молоко для меня. Когда официантка удалилась выполнять наш заказ, девушка улыбнулась:
— А ты малоежка.
— Зуб болит. Не могу есть твердую пищу.
— И при этом заказываешь клубничный джем?
— Люблю сладкое, потому, наверно, и зубы ноют.
— Хм, странный ты человек.
— Не более странный, чем ты, — ответил я. — Кстати, хочу тебя кое о чем спросить.
— О чем?
— Пару часов назад ты с самым безразличным видом потеряла десять миллионов за несколько секунд. Для тебя это обычное дело?
— Сначала позволь мне кое-что пояснить. — Она резко выпрямилась и, глядя на меня в упор, жестко произнесла: — Мне хотелось бы четко обозначить свою позицию.
