Верно, но никто не понимает, куда он, собственно, гнёт. Есть люди, которые ходили по этой самой земле вдвое больше.
— Я много где побывал, — говорит Август.
В этом он явно прав, и кое-кто из молодёжи начинает подбадривать его:
— А вот когда ты был миссионером, ты многих обратил?
— Не без того, — кивает Август.
— Тогда почему же ты забросил это дело?
Август:
— Могу объяснить: у меня кончились патроны.
— Ха-ха! Ты что, стрелял?
— Да, кой в кого из несогласных. Но тебе этого не понять.
— Уймись, Август, — говорит Петра.
Какое-то время он сидит молча, словно погружённый в воспоминания, потом возобновляет прерванный рассказ:
— Среди них попадались и прекрасные люди. Я подружился с одним вождём и сразу окрестил его, вот ему я не сделал ничего худого. Чего ради я стану обращать человека, который и до меня был чадом Божьим? Он давал мне фиги и дыни, а потом, чтобы оказать мне честь, прислал парочку своих жён.
Молодёжь захихикала и начала выспрашивать подробности:
— Это как же прислал? Они что, были старые?
Но на этот вопрос Август не ответил. Возможно, он вдруг вспомнил, что история его миссионерства плохо кончилась, а потому и не стоит рассказывать дальше. В комнате воцарилась тишина, часы на стене пробили семь раз, люди перекинулись мыслями к вечерней каше и ночному сну.
И тут Август, чтобы восстановить свою репутацию, спросил:
— А не стоит ли нам здесь, в Поллене, обзавестись собственным неводом и сколотить рыбацкую артель?
Молчание. Впрочем, народ снова уселся и начал обдумывать сказанное.
— Просто стыд и позор, — продолжал Август, — сельдь стоит, можно сказать, прямо перед дверью, а у нас и невода нет, чтобы запереть её в заливе.
— Верно, верно, — пробормотали слушатели.
— Баркас за баркасом приходят к нам из других селений и запирают нашу сельдь, а мы сидим себе тихонько и даже не требуем свою долю как хозяева. Стыд и позор!
— А чего ж нам делать? — спросил Каролус.
Август обернулся к Йоакиму:
— Тебе надо бы снова обзавестись неводом.
Йоаким:
— Это не в моей власти.
— Это не так-то просто, — подтвердили и остальные. Но Августа их ответ не удовлетворил, и он задал ещё один вопрос:
— Разве не ты, Йоаким, первым заманил сельдь сюда и перегородил залив двадцать лет назад. Пусть даже твой старый невод уже сгнил, но ты первым улёгся на боковую и с тех пор даже пальцем не шевельнул.
Молчание.
— Нас и теперь вполне хватит, чтобы обзавестись неводом, — ободряюще сказал Август.
И опять Каролус был из тех, кто отнюдь не считает это невозможным, наверняка и селение могло бы что-нибудь сделать, и управа.
