Казалось, будто Август получил приказ свыше, и его слова звучали, как благая весть. Но тут появилась Поулине и подпортила всю картину. Лицо её никоим образом не выражало кротость: чтобы избавиться от этих трёх женщин, ей пришлось отдать весь утренний удой. Однако кислое выражение её лица сменилось выражением глубочайшего удивления, когда она увидела Августа в его одеждах пророка. Что ж это такое? Неужто перед ней Август?
— Да, да, он хочет, чтоб мы вышли с неводом, — объясняет Йоаким.
— Это ещё почему? Сельдь пришла, что ли?
— Он говорит, что пришла.
— Так-так! Эдеварт, уведи Августа в дом и не давай ему стоять на холоде. Ну а ты, Август, не стой дурак дураком, иди и ляг.
— А ну стоп! — кричит Август. — Я уйду только тогда, когда сочту нужным! Да, кстати, Йоаким, ты уже решил, хочешь ты выйти с неводом или не хочешь?
Йоаким:
— Ну, люди, что вы думаете? А где ж это у нас Кристофер с дружками? Ушли, что ли?
— Похоже на то, — отвечают люди, оглядываясь по сторонам.
— Как ни крути, — говорит Йоаким, — а получается, что надо выходить. Еды нет, и духу тоже нет, и сил у людей не осталось, так что выходить надо большой артелью, вот я и раздумываю...
Вдруг подходит Роландсен, глава банка, вернее, не походит, а подбегает. Он всё время стоял в сторонке, зато теперь он очень спешит, вид у него разгорячённый, лицо бледное.
— Они увели из хлева корову! — докладывает он.
— Это как? Это кто?
— Они взяли корову и вывели её из хлева. Я сам видел. Поулине со всех ног бросается к хлеву, некоторое
время её не видно, потом она прибегает обратно, крича и воздевая руки к небу:
— Бык! Они увели большого быка!
— Что-о-о?
Йоаким рванулся было за похитителями, но Эдеварт удерживает его и хочет бежать сам.
— Пустите меня! — кричит он. — Я сам!..
— Стой! — кричит Август изо всех сил.
— Вон они идут, — указывает глава банка Роландсен. Поулине:
— Да-да, вон они. А ведёт быка Кристофер. Вы что, не видите, как они ведут нашего быка? Так и будете стоять и любоваться?
— А ну, замолчите! — вдруг восклицает Август. — Поулине, я заплачу тебе за твоего быка.
— Это ещё почему? — не соглашается Йоаким. — Они что, вот так и уведут моего собственного быка?
Август:
— Да заплачу я за него.
— Заплачу, заплачу! А Кристофер, значит, пусть делает, что хочет?
— Заплачу! — подхватывает и Поулине. — Сперва надо спросить у нас, хотим ли мы продавать быка.
Август:
— Куда важней, Поулине, спасти людей от голодной смерти.
— Нет, — перебивает его Йоаким, — в Поллене дело зашло чересчур далеко!
