— А человек этот выздоровел? — спросил Эдеварт.
— Какое там! Умер, конечно, этот блок его совсем размозжил. Но он был бодр духом, потому что освободился от грехов и ждал для себя вечного блаженства. Просто диву даёшься, когда видишь, какой силой наделены католические священники! Говорят, у нас за Сеньей живут какие-то католики. Ты ничего об этом не слыхал?
— Слыхал, — отвечает Эдеварт, — помнишь, мы ещё в молодости их встречали, когда занимались торговлей.
Август:
— И вспоминать не хочу. Это было греховное время. Мне даже говорить о нём неприятно. Но уж во всяком случае, католики живут в Тромсё, это я знаю точно. Хотя не может быть и речи о том, чтобы переманить сюда их священников.
— Да уж пожалуй, — соглашается Эдеварт.
— А ты не забыл, как сам однажды побывал в Тромсё и беседовал со священником?
Эдеварт молчит.
— Мне плевать, во что это обойдётся.
Эдеварт:
— Почему же, помню. Впрочем, не надо спешить. Ты сегодня выглядишь много свежей, чем вчера.
— Ты так думаешь? А в каком смысле «свежей»?
— По глазам видно. И по цвету лица.
— Вот хорошо бы, — мечтательно говорит Август. — А ты, Эдеварт, зажги свечку и подержи мою руку против огня, чтоб я видел, есть в ней ещё жизнь или нет.
Эдеварт, не понимая, глядит на него растерянным взглядом.
— Потому что, если не засветится между моими пальцами живая кровь, значит, смерть близко.
— Ерунду ты говоришь. Как я могу просветить твои руки, пока ты не умер?
— Очень даже можешь, вреда от этого не будет. Но тебе, видно, лень двигаться, — обиженно говорит Август. — Ладно, можешь заняться своими делами. Я ни о чём тебя больше не попрошу. Ты небось и капель мне давать не хочешь?
— Хочу, но немного погодя.
— Немного погодя! Ты всё время говоришь: немного погодя. Впрочем, теперь я хотел бы вздремнуть, так что не буди меня своими каплями. Принимай их сам, если хочешь. — Август горячился всё больше и больше. — Нет, не надо было приглашать такого благочестивого и богобоязненного человека, чтобы давать мне капли. Даже если б ты сидел на перевернувшейся лодке, то и тогда ни за что не спихнул бы своего друга в воду. Это на тебя похоже! А дальше что? Не лучше ли было спасти собственную жизнь и обратиться к Богу? Я великий грешник перед Отцом, Сыном и Святым Духом, а потому мне надо хорошенько приготовиться перед смертью. Или, будь это, к примеру, девушка-негритянка, на которую набросились сразу четверо матросов, ты наверняка спас бы её, а не поступил бы с нею, как другие. Да, хорошо, когда б все рассуждали, как ты, в этом я тебя не упрекаю. А в остальном ты не такой уж благочестивый и богобоязненный... Ты не забыл ещё ту ночь на кладбище, когда мы разрыли могилу в поисках золотого кольца?
