Он быстро обессилел и наконец упал за колодцем, дрожа и всхлипывая. Он слышал дьявольский скрип, который все приближался.
А потом стали слышны и другие звуки: хлопали двери, голосили бабы, трещали заборы, надрывались осатаневшие собаки...
И наконец Егорыч увидел чудище вблизи. Он решился открыть глаза и маленько высунуться из-за колодца, а когда сделал это, едва не закричал в голос.
Оно ломилось наискосок через дворы, все снося на своем пути. У него не было ног, оно само было огромной ногой и двигалось каждой своей частицей. Раскачивался из стороны в сторону могучий ствол, змеились и били по пыльной дороге длинные гибкие стебли, рассекали воздух сотни или тысячи более мелких стебельков.
Шум, треск, крики и плач не прекращались еще долго. Со времен войны поселок не переживал такой страшной ночи.
* * *
Утром народ впервые за много лет дружно не вышел на работу. Еще толком не рассвело, когда почти все собрались на лугу в лагере ученых и подняли шум, слышный на многие версты.
В поселке остались только дряхлые старики, которые не могли ходить. Да еще Ленечка Выкусь-Накусь, так мучившийся с похмелья, что не заметил бы и конца света. Да еще продавщица Валентина – она сидела на развалинах магазина, перебирала изувеченные консервные банки, разодранные мешки и битые бутылки и говорила с сумасшедшими нотками в голосе:
– И что же это – мне за все отвечать? Мне за все платить? Оно и гречку поело, и хлеб, и водку выпило – а мне возмещать?
Все остальные были на лугу. Включая грудных детей и даже собак. Все, кроме детей и собак, требовали от ученых ответа за те жуткие события, что произошли ночью. Впереди толпы, как знамя народного гнева, трепетал Егорыч, первым пострадавший от нашествия метеоритов.
Ученые и сами были бы рады у кого-нибудь потребовать ответа, поскольку ничего не понимали. Две машины колесили сейчас вокруг поселка, пытаясь найти шагающего монстра. Никто не видел, куда он в конце концов подевался. Можно было только догадываться, каких жутких злодеяний он мог сейчас натворить. Тем более многие слышали, он выпил всю водку в магазине у Валентины.
Хотя местами и вспыхивали локальные перебранки, до рукопашной дело не доходило. Людям больше нужны были решительные действия или, на худой конец, слова. Ученая братия же отвечала лишь жалобным блеянием, которое вызывало только новые приступы раздражения.
Немного поодаль выстроились солдаты. Молодой командир нервничал, вглядываясь в туман. Он молил, чтоб не настала минута, когда придется отдавать приказ и вклинивать своих бойцов в клокочущую толпу.
