Заболеваемость очень высокая и если один заболел гриппом, то болеет полкамеры. Пользуются только теми лекарствами, которые приносят родственники, врачи не приходят, т. к. их в изоляторах очень мало (кто пойдет работать в тюрьму, только лимитчики, т. к. им предоставляется общежитие, и говорить о квалификации врача просто не нужно). Заболевшие туберкулёзом находятся среди здоровых до тех пор, пока его не вынесут в морг или в больницу, если повезет.
Туберкулёзная больница находится в Матросской тишине; рассчитана на 200 человек, а в ней находится 600 больных, значит, на одну койку приходится три человека. Здание больницы не приспособлено для лечения, тем более туберкулезников, т. к. построено не для этих целей. Камеры сырые, по стенам течёт вода, пол цементный – все эти условия не приводят к выздоровлению, а чаще заканчивается летальным исходом; 30% заключённых умирают, остальные либо уходят на зону, или переводятся на «хроники», т. е. в общие камеры. Таким образом, туберкулёз ходит по всей тюрьме, а затем и на волю.
Медперсонала не хватает, медикаментов тоже, лечения полноценного больные не получают, врачей заключённые не видят месяцами, рентген проводят раз в год (рентгенпленки не хватает, медоборудования нет). Заключённые находятся в тюрьме по несколько лет: мышцы атрофируются, в весе теряют до 50%, остается только костяк, все это приводит к полной атрофии мышечной ткани и малокровию. Очень часто заключённые не доживают до суда, в ожидании которого просидели 2-3 года, человек выходит с ненормальной психикой и совершенно больной. Туберкулёзному больному государство оплачивает инвалидность, если даст, а может не дать.
В основном в тюрьмах находятся ребята 14—25 лет, это ещё не преступники, а вот кем они выйдут…
Преступников надо судить, а не пытать и морить голодом. А за каждым из этих заключённых стоят их семьи: родители, сёстры, братья, жёны, дети – и все они, зная, в каких нечеловеческих условиях находится родной им человек, переживают ту же трагедию и многие их них становятся пациентами психиатров.
Мы боремся не с преступностью, а занимаемся уничтожением людей – через войны, болезни, голод».
В других местах, в городах помельче, и местах подальше, положение ничуть не лучше. Вот письмо Сашке от Димки о мытарствах на этапе и пересылке (орфография сохранена):
«Сашка, здоровенько! А также всем, кто рядом с тобой! Буду очень рад застать тебя в добром здравии и превосходном расположении духа! Не обессудь, что долго молчал, недавал о себе знать. Но обстоятельства сложились так, что написать или сообщить о себе не было возможностей. Причина непостоянное место жительства, т. е. все это время в дороге, неудивляйся, в наше время, да ещё в этой системе это положняком. Казалось бы что здесь ехать, с Волгограда до Тулы, ну от силы дней 15. Да, нет, не так все просто. Как ты помнишь уехал я с г. Волжского 8 мая, просидел на пересылке в г. Волгограде 10 дней, следующей пересылкой должно быть г. Рязань. Но все вышло иначе. 18 мая нас довезли до г. Воронеж и тормознули на пересылке, содержали в сыром переполненном подвале, где в хате отсутствуют все бытовые условия напрочь, зато присутствуют клопы, такого количества этой мерзкой твари я в жизни еще не видел, короче на словах не передать сколько крови они высосали, представь за это время сменил 4 постельных комплекта – все были в крови. Пища, одно название, вода да хлеб. Но нам непривыкать, я к тому времени был «закален» после г. Волгограда. Почему на этой пересылке я так подробно остановился в ее описании сейчас поесню, все имеет свою последовательность. Так вот продержали нас до 8 сентября, и то случайно попал на этап до Тулы – спецвагоны – красные бастовали из-за невыплаты заработной платы и этапы в сторону Ярославля, Тулы, Рязани неходили. А страдали мы вот 4 месяца «охранял кукурузу» на г. Воронеже. Далее неделю на г. Туле и попал на 41-ую зону в г. Донской. Это еще мягко сказано приехал, если точнее еле ноги доволочил. При обследовании на мед. части, липилы
