Казалось, ее раздраженные реплики могли доконать человека. Однако случилось обратное: (непостижимая магия женщины) с яростью вместе он ощутил прилив сил. Ему не хотелось, чтоб в эту минуту его кто-то видел. В ушах стоял возглас: «Ты мне надоел!» – он был противен себе.
– Действительно, – рассуждал Пляноватый, – она меня раскусила! Зачем я ей нужен – затасканный тетерев? Но из меня ей уже не уйти – настоящей. А та, что кричала сейчас, – «телефонная ведьма».
Чувства давали особое направление мыслям.
– Дело даже не в том, что красавиц не много на свете, что они избалованы похотливым вниманием, что большая часть из них – потаскушки… Дело в другом: чтобы дух человеческий не источила животная похоть, рачительная Природа скупо вкрапляет красоток для поддержания главным образом слабых и истощенных племен.
Пляноватый избрал бег по лестнице для усмирения плоти. Но после третьего этажа – запыхался. Это была еще не усталость, – какая-то снятость и ватность. Ничего не болело, не ныло…, казалось, однако, любое движение резкое вызовет боль, и в ее ожидании он старался идти осторожнее, двигаться мягче. Он больше не прыгал через ступеньки, использовал лифт, разглядывая в его зеркалах посеревшее свое отражение, на которое скучно было смотреть. Утром женские взгляды только скользили по его свежим чертам, а теперь то и дело ему приходилось ловить нетаившиеся взгляды девиц. Находил объяснение в липком тумане, которым себя окружает вальяжная немощь. А интерес этот, как он себе представлял, был трех видов. Первый – арктический холод, плюс любопытство. Второй – вспышка пламени и готовность на все… и сейчас же, без паузы – приступ брезгливости как к дохлой крысе. Третий – айсберг холодной надменности, прячущий где-то под спудом безумную тайную страсть. Вот такою ему представлялась всегда Алевтина. Вот эта загадка его неизменно влекла, и в ее западню он готов был попасть добровольно.
Женщину в древней Руси называли «роженицей». И такой была его мама… Но пришла полоса «черных вдов» – каракуртов – роковых независимых женщин, в которых мужчина бросается точно в пучину, не думая о возможных последствиях, с убеждением, что по серьезному счету, положа руку на сердце, он вообще не достоин любви.
Сына Андрея отлучили от дома пещеры: подземные лазы, гроты, колодцы, сифоны. Кроме этого для него «все – дерьмо». Настоящие люди – только «пещерные люди». Они всегда узнавали, если с товарищем под землей приключалась беда и летели с разных концов государства на выручку. Главным было не «покорение недр», а зарождавшееся «пещерное братство» любителей собираться в кружки посипеть похрипеть под гитару.
