И вот события и испытания августа, непосредственно примыкающие к Дивеево, ставшие приготовлением к поездке, к новой встрече, к новым переживаниям, к новым решениям и новой высоте.
Сегодня ночью, с 4 на 5 августа, мы с Аней и Асей стояли в очереди к мощам Святого Пантелеймона в храме Христа Спасителя. Глава святого в небольшом золотом с драгоценными камнями ларце.
Мы стояли пять часов, всю ночь. Огромная очередь. Эти люди в очереди уверовали в то, что без Бога все ничто. Все ничто – все. Бог – это все, стержень, основание, путь. Потому все встали в святую очередь. Все стоят за своей долей святости. Хоть чуть праведности. Все – умные и глупые, добрые и злые, богатые и бедные, завистливые и негодяи, дети и старики, разного пола и возраста. Все очень разные, и стоят за одним – за правдой и силой, чтобы хоть чуть бы еще праведности.
Но прежде – все стоят за верой. Всем хочется веры, хочется чего-то настоящего, навсегда неизменного, святого, что не подведет и не обманет – это святой и его молитвы. Значит, каждый человек, пришедший в очередь, еще на шаг продвинулся в вере, к Богу, к себе, стал лучше, чище и правдивее.
За все время в очереди меня более всего поразила общность и устремленность этих чужих, но теперь уже не чуждых друг другу людей. Не было страха между этими людьми. Такие все разные – и такие близкие в очереди протяженностью в 5-12 часов.
Ореол любви, состояние любви, чувство восхищения и благодарности к Пантелеймону – все такие состояния и чувства почти сгустились в воздухе, собрались в осязаемое облако. В марево любви вокруг ларца с чудом, с главой Пантелеймона. Любовь осязалась в звучном чмоканье: на долю секунды к очередному страждущему два священника подносили ларец – за этот миг можно было только расплющить губы, а не приложиться степенно и с крестильным замахом; любовь на выходе из храма (чуть не сказал, из ларца) в ситной толпе, состоящей из людей, просто молчащих под небесами или молящихся на коленях, или пребывающих в странных позах нерешительной и несознаваемой пока сущностной радости.
А вечером того же дня, 5 августа, была электричка «Москва-Петушки». Воистину дорога на Петушки. Вокруг люди – щитовидной железы плоды. Разговор в вагоне.
«Красненькое… Понимаешь, красненькое…».
Говорящий был пьян, но не до состояния агрессии и беспричинной злобы, а потому говорил ласково и нежно. Ему было лет 30–40, говорил он убежденно и более того – влюбленно, как и подобает герою Венедикта Ерофеева, придумавшего и проложившего в вечность еще в 1970 году от Рождества Христова дорогу от Москвы до Петушков.
