– Пошла последняя минута, – тревожно сообщил и не подумавший убрать ботинок «Мак-Грегор» с закомпостировавшего вражью руку ящика Храпунов, сверившись с таймером. – Сиди тихо и не рыпайся. Ты не имеешь право на один звонок адвокату, ты не имеешь права молчать на допросах, ты не имеешь прав по жизни, пугало магнетическое!
– Ты сможешь покинуть это тело, только когда мы позволим. А позволим мы тебе убраться восвояси, только когда ответишь на вопросы. Если согласен – мигни два с половиной раза, – задушевно прошептал на ухо врагу Валерий.
Вопреки традиции никто из парочки не хотел играть доброго следователя, оба были очень злы. По щеке пленника скатилась скупая, словно налоговая декларация, слеза. Тем не менее, он моргнул дважды обоими глазами и один раз правым. Максим позволил себе оглянуться. Кабинет, как кабинет. Красное дерево, кожа и бархат – дурной вкус, но нас не касается. А вот за расставленные в серванте подкрашенные фото икон Богоматери с возложенными дешевыми пыльными пластмассовыми цветочками не будет понтифику пощады. Потому что у фотопортретов вместо очей зияли выжженные окурками дыры.
– Итак, – налегая ногой на ящик, чтобы, не дай Бог, рука не освободилась, недобро улыбнулся Максим, – Ответь нам, грязный шайтанщик, какой паломник тебе заказал скупить всю приворотную траву? Или ты ее покупал для себя? Зачем тебе, пугало магнетическое, три тонны душистых Злаков Зодиака.
– Ты что, дурак? – крепко прижимая ко рту пленника печень, Валера свободной рукой покрутил у виска, – Как он тебе ответит? Я ему не дам пасть открыть! Достаточно промычать одно маленькое заклинание, и душа Богдухана вернется в первородное тело. А мы будем иметь дело с ни во что не врубающимся директором клуба.
– А он пусть напишет красивым почерком, – продолжая налегать ногой на ящик, Максим вытащил манерную авторучку из помпезного прибора на столе и бросил перед Богдуханом, – Левой рукой!
По щеке пленника скатилась вторая слеза, он подобрал ручку и кое-как нацарапал на листе рядом с кляксой капнувшей свиной сыворотки: «Вы – смертники!».
– Чистописание хромает. Оценка «два»! – обиделся весь такой из себя в светло-бежевом приталенном пиджаке Максим и пуще налег ногой на ящик. Вспомнив обязанности, сверился с секундомером и посуровел, – Минус пять секунд!
– Показываю! – в свою очередь обиделся и Валера, и впрессовал свиную печень поглубже. Подальше в глотку, поближе к желудку.
И только тогда на бумаге появилось еле разборчивое: «Губернаторские выборы».
