– И включи мне телевизор,
Да постельку застели.
У меня весенний кризис,
Что–то тянет от земли…
– Почеши мне на ночь пятки
Самолюбья моего.
Не бросай в чаёк ты мятки, –
Опасаюсь за… него.
– Что так долго не ложишься?
Я хочу тебя обнять.
Со стихами копошишься? –
Завтра будешь сочинять.
А назавтра вновь котлеты,
На кухарку снова тест.
Много вас, мужчин–поэтов,
Женщин мало поэтесс.
18 апреля 2007 г.
Когда в твоей душе покой и мир,
Любви и дружбы в ней играют скрипки,
Возможно, ты услышишь и звук лир
В какой–то там неведомой «улитке»
[45].
Когда суéт земных оставишь груз,
Настроив тоны сердца на природу,
Тебя покинут горечь дней и грусть, –
Ты счастья БЫТЬ хлебнёшь живую воду.
И в лес осенний ты войдёшь иной,
Забыв уныние, как старого кумира,
И поразит тебя своей красой земной
И гриб, и лист, и совершенство мира.
8 октября 2007 г.
«…сгребая в охапку октябрь, мы прихватили вместе с ним покой и безмолвие осени, янтарную дрёму»
Филипп Делерм
Безмолвия дар, синева окоёма.
На мостике дней ты стоишь:
Застывшее время, янтарная дрёма,
Волшебная лёгкость и тишь.
И листик осенний, почти невесомый,
Слетает в звенящей тиши.
И снов золотистых воздушные сонмы
Витают в пространствах души.
И в золоте тонет кленовый подлесок.
Берёста белеет берёз.
И дачник усталый, тоскующий леший,
Бредёт в прозу будней из грёз.
В корзинке букет сентябрин ярко–синий,
Под ним – виноградная кисть.
Зимою, когда запечалится сильно,
Наливочкой скрасит он жизнь.
И Парки внимая шуршанье и лепет,
Украв увядающий цвет,
С прозрачным прощаемся призраком лета,
Закатом сведённым на нет.
25 октября 2008 г.
В вечернем осеннем лесу
Прохладно, и тихо, и грустно.
Пустую корзинку несу
С мечтою о рыжике–грузде.
Так мягко вальсирует лист
С осинки на землю, на кочку.
Мы «тихой охотой» зажглись, –
Но нынче в лесу ни грибочка:
Ни грýздя, ни боровикá,
Ни даже поганки приличной.
Висит паутинка, легка.
И лист зеленеет брусничный.
И тянет сосновой смолой
И влажною тиной с болотца,
И лес наполняется мглой,
И риск на сучок напороться.
Сухие пеньки обхожу,
Боясь потревожить гадюку.
Уже без надежды брожу,
Повесив корзинку на рýку.
Теперь, и мечтою пуста,
Она средь ветвей мне помеха.
Таинственным мраком куста
Моё поглощается эхо.
Сквозь рощицу тощих берёз
К болотцу поближе пробравшись,
Я вдруг попаду в царство грёз,
На кочку повыше взобравшись.
Туман, сизый млечный обман,
Стелился и плыл над болотом,
На нас напуская дурман,
Как тýрман
