С мишкой под нею из плюша.
Снежные бабы на улице ждут,
Глаз – уголёк, нос – морковка.
Праздником пахнет домашний уют
И пирогами – духóвка.
Искорки брызжут бенгальских огней,
Синее небо – в алмазах.
И серпантин вьётся сказочных дней:
Счастье так пóлно и сразу.
Катятся саночки детства с горы –
Памяти снежной причуды.
Жаль, не вернуть никогда той поры, –
Дней, когда верилось в Чудо…
30 ноября 2007 г.
Я чуть не опоздала на автобус –
На наш отечественный «фирменный» «ЛиАЗ».
Обычный с виду, для меня – особый:
Возница–арендатор в нём – «Пегас».
И то не аллегория поэта, –
Вещал о том плакатик на стекле.
Сквозь стёкла меня грело «бабье лето»,
И я не помнила о грусти бабьих лет.
В салоне, как всегда, битком народу.
Мне любопытно было: кто есть кто?
Я изучала внешность и «породу»,
И увлекло меня занятье то.
Курносая девчоночка забавно
Так лобик морщила, разглядывая нас,
И мамке копия так улыбалась славно,
Светясь песочным светом тихих глаз.
Соседка справа – модная девица,
Была красива: чем не Наталѝ?
[40]Она взирала с Олимпийских гор на лица,
Скрывая туфельку, «черпнувшую» земли.
На остановке в дверь проникло Лето –
С копною рыжих, натуральнейших волос.
С глазами – василька и неба цвета! –
Откуда чудо рыжее взялось?..
«Пегас», призванья местного, земного,
Был часть «конюшни» типа «ООО»
[41],
Но для меня он – весточка от Бога,
А не простая лошадь «и – го – го».
«Конюшня» благодарность огласила:
«Спасибо вам, что выбрали Пегас».
Была прозрачна надпись мне, как символ,–
Я ехала стихи читать для вас.
1 октября 2007 г.
Не обманись, ведь это не весна,
Ведь это средь зимы всего лишь оттепель.
Но почки вдруг проснулись ото сна,
Напóены неведомыми соками.
Сирени куст весь в почках, как в узлах,
Весь собран он, как будто в путешествие.
Не обманись, не попадись на козни зла:
Тепло его – лишь холодов предшественник…
19 декабря 2007 г.
«Мухе» И.Бродского посвящается
Ты не ищи объект в звезде,
В небесных далях, воспареньях,
Поэзия – она везде,
Вся жизнь – объект стихотворенья.
Был век Державина для од
Зелó пригоден, хоть ужасен.
С тех пор сменилось много мод,
«Фелѝцы» прелести угасли.
В поэзии в наш век, когда
Метаморфозы вѝдны духа,
Вкус изменили хлеб, вода, –
Достойна оды стала муха.
Не погнушался мухой той
Лауреат всемирных премий:
Ей дифирамб «пропел» такой,
Что отдыхают Букер с Грэмми
[42].
А пафос лживый, хоть родной,
Не вытянет стихотворенья, –
Ведь жажды не унять водой
С вчерашним приторным вареньем.
