– Вы просили оставить вас на работе в отделении на любых условиях. Свободная штатная единица у нас была только одна – посудомойка. Да, эти купцы мошенники. И мы с ними боремся. Но на каком законном основании вы вламываетесь к ним с обыском, громите лавки, разбрасываете товар? Кто вам это позволил?
– Дас ист… – обалдела государыня. – Но… я есть царица!
– Цари сидят в царском тереме и собственноручно по чужим амбарам не шастают. Мне стыдно за ваше поведение. Что бы сказал Горох, узнав, что его жена скандалит на весь базар…
Бывшая австрийская принцесса перевела беспомощный взгляд на Еремеева. Фома подмигнул мне и печально вздохнул, словно сожалея о той недостойной сцене, свидетелем которой ему только что пришлось быть. Митька, так тот вообще оторвался по полной программе… Рухнул на пол, положил толстую шею на плаху и… зарыдал:
– Нет моей моченьки сей позор терпеть! Руби меня первым, государыня-матушка, верши суд скорый да поспешливый! Ибо чую я местом задним, что мыслишь ты все свои беды мне, сироте, на головушку переложить. Дескать, энто всё Митька беспутный жену царскую на ревизию базарную подтолкнул… А у самой-то мозги есть?! Так уж руби меня без жалости, всё одно со стыда великого в самоваре утоплюсь…
Моя любимая отдышалась, молча подошла к то краснеющей, то бледнеющей венценосной австриячке, обняла её, как старшая сестра, отобрала топор и мягко усадила на лавку. Царица придушенно всхлипывала…
* * *
– Всё, соколики! – Дверь бабкиной комнатки резко распахнулась, и наша домохозяйка с пылающим взглядом шагнула к столу. – Разгадала-таки я твою загадку, Никитушка! Пиши протокол…
Я мгновенно взялся за блокнот и открыл чистую страницу – наконец-то! Вы будете смеяться, но карандаш сломался уже на второй строчке…
– Ничего не пиши, участковый, – мигом изменила тактику наша эксперт-криминалистка. – А ты, Фёдор Силыч, ну-ка поди сюда поближе, сядь на лавочку, в глаза мне смотри. Помнишь, что тебя той ночью напугало?
Еремеев виновато развёл руками.
– А я, дура старая, ещё гадала, чё ж там за блин горелый с дыркою образовался?! Слушай меня внимательно, руки на коленях сложи, спинку прямо… – Бабка заботливо усадила начальника сотни поудобнее и вдруг резко рявкнула, отвешивая ему оплеуху: – Сгинь, Лихо Одноглазое!
От неожиданности Фома брякнулся навзничь, едва не превратив в половик не вовремя высунувшегося кота. Мат-перемат заполнил горницу…
– Вот и излечился от немоты, – философски резюмировала Яга.
