– Тыквочка, монашеское одеяние тебе не к лицу.
Я демонстративно встала, подошла к окну и повернулась к ним спиной.
– У нее крыша поехала. Наплюй на нее.
– Расточительство и чревоугодие. Расточительство и чревоугодие. Они разъедают душу, – сказала я, обернувшись и посмотрев на них уничтожающим взглядом, как леди Макбет. Потом снова повернулась спиной и три раза ударилась лбом о стекло.
Мне показалось, что один из них захихикал. Когда я обернулась, они оба смотрели на меня, как маленькие мальчики, и не знали, что делать дальше.
– Я пойду на улицу.
– Только не опять сидеть в машине. Это идиотство.
– Я хочу прогуляться.
– Вообще-то, я тоже не откажусь прогуляться, – сказал Джулиан.
– Вы что, тронулись? Там ливень.
– Тогда можешь остаться здесь. – Джулиан выглядел озабоченно. – Так даже лучше, нам не придется ставить на сигнализацию. – Естественно, Оливер тут же решил, что тоже хочет прогуляться под проливным дождем.
Мы несколько минут тряслись от холода на крыльце, пока Джулиан включал сигнализацию.
– Проклятье! Подождите. Мне надо зайти в дом. – Он открыл дверь. Раздался оглушительный звон. Джулиан пулей пролетел через прихожую, подскользнулся на индийском ковре на натертом полу и ударился огромной задницей о батарею.
– Дерьмо, – выругался он, вскакивая на ноги. Звон не прекращался. Через пять минут он затих, и в дверях появился Джулиан. Он тяжело дышал.
– Так, – он снова стал возиться с маленькой коробочкой у двери.
– Давай, Джулиан. Сколько можно!
– Подожди, нужно набрать год рождения моей матери, потом – номер моего банковского счета. – Он выпрямился и взглянул на нас. – Понимаете, система сама по себе очень умная: если набираешь неправильный код, нельзя попробовать снова, пока не наберешь еще один код. Поэтому нельзя подобрать случайно. Проклятье!
Снова сработала сигнализация.
Как ни странно, мне понравилось с ними гулять. Нам всем было стыдно за последние несколько часов, и каждый старался угодить другому, поэтому атмосфера неприятия исчезла, и мы хорошо провели время. Джулиан и Оливер проголодались, но я отказалась идти в ресторан и заставила их пообедать в пабе. Это был замечательный паб, с камином и рождественскими украшениями. Они предлагали рождественский ужин из трех блюд всего за 4.95, что я посчитала вполне приемлемым. У меня поднялось настроение, и я даже отщипнула у Оливера индейку.
Оливер вел себя очень странно. Раньше мне всегда казалось, что я ступаю по тонкому льду и стоит чуть-чуть отвлечься, сделать что-то, способное вызвать его недовольство, как он никогда больше не захочет меня видеть. Теперь я вела себя так, как обычно, и мне было наплевать, что он хочет. И я все думала: когда же он лопнет или исчезнет? Иногда мне даже хотелось, чтобы он исчез. Но он все время был рядом.
