– Отрубить им руки, – предложила я.
– Заткнись, – огрызнулся Оливер.
Оливер заехал к Джулиану, чтобы взглянуть на сценарий рекламного ролика для “Бритиш Телеком”. Джулиан должен был играть главную роль, но волновался, что его персонаж не слишком смешной.
– Сколько? – спросил Оливер. Джулиан протянул ему сценарий.
– Сто штук.
– Мало. Проси двести.
Я встала и вышла из комнаты. Спустилась по лестнице и направилась в ванную для гостей на четвертом этаже. Ванная была размером с мою квартиру, повсюду зеркала. Пол был вырезан из цельного куска нефрита, а в центре, на ножках из кованого железа в форме орлиных когтей, стояла ванна-джакузи, подделка под викторианский стиль. Сиденье унитаза тоже было нефритовое. Я опустила крышку и села. Посмотрела в позолоченное зеркало напротив и увидела грузовик с умирающими от голода и мертвое тело на земле. Мое лицо в зеркале казалось чужим. У ног стояла мраморная табуретка, на ней – еще один телефон с коммутатором. У двери, на латунных крючках в форме орлиных голов, висели пушистые полотенца. Я встала и вышла на лестничную площадку.
Джулиан гремел на весь дом.
– Я ожидал от тебя большего, Оливер.
– Ты хоть раз сказал что-нибудь хорошее о моей программе? Хоть раз?
Я очень медленно поднялась по ступенькам и вошла в комнату. Они испуганно переглянулись, будто увидели лунатика. Я села за стол, в кресло. Они снова переглянулись, робко взяли сценарии и вернулись к своему разговору.
В куче бумаг на столе лежал чек из спортивного клуба “Лейтон”. Я взяла чек. На нем было написано: “Джулиан Алман, годовой абонемент, все услуги включены, 3500 фунтов”.
– Эй! – Они обернулись.
– Зачем тебе это? – спросила я.
– Оставь в покое бумаги Джулиана. Я показала им чек.
– Три тысячи пятьсот фунтов. Зачем?
– Мне нужно сбросить вес.
– Три тысячи пятьсот фунтов, чтобы сбросить вес?
– Рози, – сказал Оливер, – хватит строить из себя святую.
– Ты знаешь, сколько еды можно купить в Африке на эти деньги?
– Знаю, но я же делаю пожертвования на благотворительность, – извиняющимся тоном произнес Джулиан. – Себе-то надо что-нибудь оставить. И какая разница, на что я потрачу остальное?
– Вот именно, – поддержал Оливер. – Именно это я и пытался ей объяснить. Нельзя же пожертвовать все, что у тебя есть. Если у тебя есть деньги, неважно, на что их тратить. На лошадей, акции, Пикассо, микроволновки – все равно.
– Мы не имеем права жить в роскоши и жертвовать символические суммы, в то время как половина населения планеты голодает.
