Мора арестовали и отправили в Вестминстерское аббатство, где он просидел четыре дня, пока король совещался со своими министрами, какие принять меры. Предлагалось, между прочим, не настаивать на форме присяги и удовлетвориться той, какую может, не насилуя своей совести, принести Мор. Но против такого предложения восстала решительно королева Анна. В конце концов Мора осудили на вечное тюремное заключение и отправили в Тауэр, позволив взять с собою одного слугу, которому было строго предписано следить за узником и доносить обо всем, что он будет говорить или писать о короле.
Спустя месяц к Мору была допущена на свидание дочь Маргарита; но еще раньше ему удалось переслать ей написанное углем письмо, в котором он успокаивает своих семейных и говорит, что он здоров, пользуется полным душевным спокойствием и вполне доволен своей обстановкой. Первая встреча с любимой дочерью в тюрьме сопровождалась глубоким религиозным возбуждением: оба упали на колени и пропели несколько псалмов и благодарственных молитв.
Затем узник заговорил о своей тюрьме; он не жаловался, а, напротив, уверял, что заключение свое считает знамением особенной милости к нему Бога, что чувствует себя как бы на коленях у Всевышнего и так далее. Когда же религиозная экзальтация прошла, разговор перешел на обыденные темы и велся в веселом тоне. То же повторялось и при всех последующих свиданиях. На первых же порах Маргарита заговорила о фатальной присяге и необходимости подчиниться, но Мор назвал ее искусительницей Евой и отверг безусловно всякую попытку склонить его на компромисс со своей совестью.
При дворе решили сделать для Мора сначала всякие послабления: ему разрешалось видеться не только с Маргаритой, но и с другими членами семьи; он мог слушать обедню в капелле, прогуливаться в тюремном саду, писать, иметь книги и так далее. Вместе с тем двор оказывал разными косвенными путями давление на посещавших Мора лиц, побуждая их просить и убеждать его отказаться от своего упорства. Маргарита еще раз попыталась поколебать отца.
Среди разных религиозных разговоров, от которых так веяло мыслью о смерти, она спросила, почему же столько великих светил и выдающихся умов приняли присягу, не считая, что они таким образом поступают против своей совести и подвергают свою душу большим опасностям, и почему он не поступает так же.
– Моя маленькая Маргарита, – отвечал узник, – поудержитесь от вашей скверной роли искусительницы Евы и выслушайте меня ради Бога.
