– Большой был зубр?
– Двое между рог сядут, и еще просторно.
– А медведь?
– Не видал, как его убили. Лихорадка меня в это время трясла, а другие говорят, большущий зверь.
– А волки, видал, как гоняют зубров?
– Нет, сам не видал.
– Да ты зубра-то видал ли? – спрашиваю я шутя. Литвин рассмеялся.
– Что, видал?
– Да мы же осока! – отвечал он сквозь смех.
– Так часто видите?
– О, часто.
– И не боитесь их?
– Как старика встретишь, так прячешься.
– Чего же прятаться? Он ведь не бросается.
– Все лучше, как сховаешься (спрячешься) или на дерево взлезешь.
– Разве он когда бьет человека?
– Дядю моего, лет пять будет, крепко напугал.
– Расскажи, пожалуйста.
– Несет дядя домой плетушку, а дело к вечеру. Несет, а глух тоже был покойник: не слыхал, как зверь-то подошел, а он подошел да как ткнет в плетушку, так и взвилась. Дядя упал – старый человек был, – упал и лежит; опомнился, поднял голову, а зубр его плетушку знай подкидывает, да как увидел, что дядя поднимается, опять к нему. Ни жив ни мертв дядя. Зубр подошел и ну его обнюхивать. Дядя так и ждет, что вот поднырнет рогами, да и на цментарж (на кладбище) закинет. Аж он, черт этакий, понюхал, понюхал, посопел, лизнул его раза с два, и да и опять к плетушке, ну ее опять метать.
– А дядя же?
– Помаленьку уполоз в куст, да со страха так старый и вскочил на сосну; целую ночь там просидел, пока наши ехали, так закричал им. Совсем было помер со страха.
– А не вез он часом москаля со страха?
– Як кажете?
Малороссийской поговорки здесь не понимают.
– Не врал дядя? – спрашиваю я снова.
– Ого, врал! Не такой был человек, чтоб врать.
– Чего ж зубр плетушку-то кидал: сердился или играл?
– Потешался. Они ведь охотники забавляться. Иной раз возьмутся бороться – Боже мой! – только стон стоит, трещит все кругом. Заденут рога за рога, как только не сломят.
– А может быть и ломают?
– Нет, не ломают. Як бы ломать, то уж лучше б он иной раз роги поломал, чем жизни решиться, и не поломает бидак.
– Не понимаю я, что ты говоришь.
– Эге! Не понимаете. Вот, как куска стоит.
– Какая куска?
– Куска, куска, что летом по лесу стоит… маленькая такая, тучами так и ходит.
– Комары, что ли?
– Эге, комары, комары. Ух, да и допекают же они зубров! Волк или медведь теперь еще может часом сделать что-нибудь тому, что «поедынче» (отдельно) ходит, а стаду нет, у них хоть их сколько соберись, не выкусят а ни клока. А куска как настанет, так так доймет их, что они иначе бешеные, аж стогнут, землю роют, выйдут на горку, да оттуда все так кувырком и летят. Сам я это раз видел, своими глазами; даже земля дрожит, право.
