— Мистер О'Киф…
— Рэмзи!
— Мистер О'Киф, — сжав зубы, повторила она. — Вы слишком много на себя берете.
— Не более чем должно, миледи.
— Не валяй дурака. Лучше расскажи мне, как тебя занесло в такую даль.
— Это серьезный интерес или праздное любопытство?
— Я никогда не сую свой нос в чужие дела из простого любопытства.
— Что ж, в таком случае я польщен твоим вниманием.
— Не преувеличивай. Это всего лишь естественное желание знать предшествующие события.
— Да? А я-то помышлял, что люди, а не события интересуют тебя больше всего.
«А ты сам-то интересуешься мной?» — хотелось ей спросить его. Но вздорность этого неожиданно возникшего вопроса смутила Пенни. «Что это со мной?» — удивилась она. С чего это вдруг ей захотелось посвятить постороннего в подробности своей жизни? Этого только не хватало! Вздор! И все же она чувствовала, что что-то в ее душе откликается на немой призыв этого человека. Он словно видит ее насквозь, читая тайные мысли и желания. И Пенни ощущает себя маленькой робкой девочкой под взглядом строгого и мудрого наставника, и ей хочется поведать ему все свои грехи и волнения, чтобы позабыть свою независимость, успокоиться в светлой тишине благого прощения.
Фэлон Ротмер со злостью бросил трубку на рычаг телефона.
— Я убью ее! — рявкнул он, хлопнув ладонью па столу.
Он хотел выругаться, но подумал, что это недостойно цивилизованного, культурного человека. И потому, лишь свирепо нахмурившись, еще раз угрюмо повторил про себя: «На этот раз я ее непременно убью».
Фэлон нажал небольшую черную кнопку на своем письменном столе и отчетливо произнес:
— Пусть войдет.
Затем, встав со стула, нервно забарабанил пальцами по широкому пластмассовому пресс-папье. Его взгляд упал на лежащую перед ним газету. И вновь острый приступ боли захлестнул ему душу. Узкая темная дверь распахнулась, и в комнату вошла высокая, изящно одетая блондинка. Медленно покачивая бедрами, она неторопливо проплыла к столу, словно не обремененная семейством утка по тихой глади вечернего озера.
Фэлон указал ей на стул, стоящий возле его стола. И она небрежно расположилась на этом изысканно отделанном антикварном предмете. «Стиль Хипплуайт», — вспомнил Ротмер. Разгладив юбку на коленях, блондинка ленивым движением подняла голову.
— Ты хотел меня видеть, папа?
Он кивнул и бросил ей на колени сложенную пополам газету.
— Это, если не ошибаюсь, твоя подружка?
Вопрос был риторическим. Фэлон и сам прекрасно знал все обстоятельства жизни своей дочери. И потому Слоун, подняв газету, с удивлением посмотрела на него. Пробежав глазами мелко набранный текст, она, презрительно поджав губки, прочла заголовок:
