Он согласно кивнул и вдруг потерял сознание. Испуганная Пенни потрогала ему лоб. Жара не было. Она пощупала пульс. Сердце стучало так, словно хотело выскочить из груди. И Пенелопа в нерешительности замерла перед ним, не зная, что предпринять. Она ослабила напряжение ремней безопасности и решила, что будет неплохо, если она принесет ему воды. И вдруг вспомнила о том, сколько времени он ничего не ел. «Боже мой, — подумала она, — я ведь даже не знаю, когда он в последний раз принимал пищу!»
Торопливо пошарив в небольшом, прикрепленном к стене шкафчике, она нашла голубой пластиковый стакан для коктейлей и, подставив его под серебристый носик стоявшего рядом автомата, нажала на синюю кнопку, получив порцию газированной воды со льдом. Вернувшись на свое место, она поставила стакан на маленький столик и еще раз пощупала пульс Рэмзи. Благодарение Богу, он стал спокойнее. Она уже хотела отпустить его руку, но тут какая-то грубая, словно наждачная бумага, поверхность задела ее ладонь и поцарапала ей кожу. Нахмурившись, она повернула его руку ладонью вверх и удивленно осмотрела твердые толстые мозоли, почти полностью покрывавшие ее. «О Боже! — подумала она. — Что же нужно делать, чтобы нажить такие мозоли? Похоже, ему нелегко давалась жизнь». И, пристально глядя в его лицо, она опустилась в кресло напротив.
Что это за человек? Откуда он пришел? Почему говорит словно герой исторического романа? Она покосилась jia заткнутый за пояс старинный пистолет. Он был еще одной загадкой Рэмзи О'Кифа. Пенни улыбнулась, вспомнив болтающего ножками Максвелла под дулом этого странного оружия. «Макс точно наложил бы в штаны, если бы знал, что эта штука еще и стреляет. Впрочем, я бы, наверное, тоже». Она взглянула на высокие ботфорты сапог Рэмзи и вспомнила его стройные загорелые ноги, мускулистые, сильные, покрытые маленькими темными волосками. Они предстали в ее воображении так отчетливо и рельефно, со всеми мельчайшими деталями, вплоть до маленького кривого шрама возле правого колена, что Пенни слегка смутилась.
«Нет в нем ничего такого уж особенного, — подумала она. — Слегка странный, довольно нахальный мужчина.
Ничего сверхъестественного. Просто в голове его непонятным образом уживаются застарелая галантность средневекового рыцаря и наивная бравада маленького мальчика, играющего в пиратов. Вот, собственно, и все». И все же она чувствовала, что какая-то неразгаданная тайна по-прежнему продолжает таиться для нее в необычном облике этого странного человека, сколько бы ни старалась она объяснить себе простыми причинами загадочные причуды его поведения. Что-то неизбежно оставалось за рамками всех объяснений, что-то неуловимо ускользало от ее пристального взгляда. И потом, эта трогательная беспомощность, оставленность, одиночество. Порой, глядя на него, она словно в зеркале видела смутное отражение своей собственной одинокой души.
