После этого разговора Оливер уже не ездил больше на лодке в море и не ловил рыбу ежедневно, как это было раньше. Нет, он не мог делать этого! Слова Петры отчасти лишили его бодрости. Он уже не помышлял о работе и не мог принять никакого решения. Мать иной раз спрашивала его:
— Ты не выезжаешь сегодня? Нет?
И он отвечал ей:
— А разве у тебя не осталось больше рыбы?
— Осталось, — говорила она. — Я вовсе не потому спросила.
И она умолкала.
Ах! Ей всё же хотелось бы иметь хоть немного муки и других вещей, в которых она так сильно нуждалась теперь!
Маттис, бывший подмастерьем столяра, усердно занимался устройством своего дома. Очевидно, он тоже помышлял о будущем, и в один прекрасный день Оливер заковылял к нему на своей деревяшке. Ведь они оба ничего друг против друга не имели!
Оливер сказал ему:
— Я велел сделать две двери для своей пристройки. Они были изготовлены твоим же хозяином.
— Да, помню, — отвечал Маттис. — Это было зимой, год тому назад,
— Ты мог бы теперь купить у меня эти двери и здесь их поставить, в своём новом доме.
— Разве ты хочёшь их продать?
— Да. Они мне больше не нужны. Я решил другое.
— Я знаю эти двери. Я ведь сам их делал, — сказал Маттис. — Так, так! Значит, ты решил иначе? Ты не хочешь жениться?
— Пока нет.
— Что же ты хочешь получить за двери?
В цене они скоро сошлись. Двери были не новые и даже не были выкрашены. Но Оливер купил для них петли и замки, цена, следовательно, была подходящая.
Оливеру больше уже нечего было продавать. Не мог же он продать лестницу в мезонин? Он и его мать некоторое время недурно прожили на деньги, полученные за двери. Но вот опять наступила весна. Оливер был молод и ему не хотелось показываться в изношенном платье. Так как он, к сожалению, уже навсегда превратился в сухопутного жителя, то ему хотелось иметь хоть соломенную шляпу. Мать его всё безнадёжнее и безнадёжнее смотрела в будущее. Она даже высказала мысль, что они могли бы отдать внаймы свою пристройку.
Оливер заявил, что он ничего против этого не имеет.
— Да, но ведь там нет дверей! — заметила она.
Оливер на мгновение призадумался и затем спокойно ответил:
— Нет дверей? Ну, что ж такое. Я могу велеть сделать двери.
Мать покачала головой.
— Но там нет и печей! — возразила она.
— Печей? А зачем людям печи теперь, летом? — сказал он.
— Что ж, они не должны разве готовить обед? Им не нужен разве очаг? — возразила она.
Очевидно, голова Оливера пострадала от удара при его падении! Он теперь не так быстро соображал, как раньше.
