— Зачем же вы лезете в горы? Ну ладно, взобраться раз, другой… но всю жизнь?
Вилли осторожно освободился от ее рук, подошел к окну и, не оборачиваясь, словно через силу, заговорил:
— Это как наркотики… Сначала попробовал из любопытства. Понравилось. А потом бросить уже невозможно…
«Странный какой-то, — думала Кэти. — Гринфилд сказал, что Шранц — супермен, настоящий дьявол. А этот ручной щенок. Чуть приласкала, и уже готов1 лизать руки. Может, я ошиблась? Вот будет номер. Нужно перепроверить».
— Вилли, я давно собираюсь у тебя спросить. На днях я читала в какой-то местной газете о знаменитом альпинисте. Его тоже зовут Вилли, фамилию не помню. Случайно это не ты?
— Случайно, да. Что, не похож, представляла меня другим? — Он резко повернулся и пристально посмотрел на Кэти.
— Я тебя вообще никаким не представляла. А теперь жалею, что узнала. Ведь ты же никогда не будешь моим.
Заметив, как он сразу сник после этих слов, Кэти почувствовала невольную жалость: и к этому здоровяку, привыкшему смотреть смерти в глаза и оказавшемуся вдруг совсем еще ребенком, и к самой себе. На душе стало безмерно гадко: «Неужели так будет всегда? Одно слово босса, и ты уже с кем-то в постели. Еще одно — с другим». Когда-то, в колледже, Кэти с упоением проглатывала книжки в ярких глянцевых обложках о женщинах-шпионках, грезила романтикой «дипломатии подушек», переворачивающей мир вверх дном. На поверку эта «романтика» оказалась сплошной грязью на накрахмаленных простынях. «И так всю жизнь! Чтобы в конце какой-нибудь кретин выстрелил тебе в затылок», — с бессильной горечью подумала она.
Кэти попыталась убедить себя, что так надо, она же на работе. Выполняет ответственное, как твердит Гринфилд, поручение, от которого зависит исход важнейшего для безопасности США задания. Но горечь не проходила.
— А ты женился бы на мне? — неожиданно вырвалось у Кэти. В следующую секунду, спрятав лицо в ладони, она зарыдала.
Вилли оторвал руки от лица и стал целовать мокрые от слез ладони.
— Ради всех святых, только не отвечай, — всхлипывая, шептала Кэти.
Она подняла голову и с отчаянием посмотрела в глаза Вилли, силясь прочесть в них правду. По щекам ползли слезы. Он не успел даже понять, что с Кэти, как она вскочила и убежала в ванную.
Отвернув кран до отказа, Кэти набирала полные пригоршни и плескала ледяную воду на пылающее лицо: «Что же делать? Бросить все и сегодня же уехать с Вилли куда глаза глядят? Бесполезно. Гринфилд и Сток, этот вечно улыбающийся садист в первую очередь, все равно найдут. Тогда будет хуже. Сказать шефу, что не было никакой гостиницы, что Шранц просто послал меня к черту? Не поверят. Наверняка за нами следили и ухитрились сделать не один десяток фотографий».
