- Ну, вот и готово! - сказала ока. - Сегодня дело пойдет полегче, чем вчера у вас там, в подсобном хозяйстве. Первым накормим буяна.
Да, Мишка к этому времени совсем расхулиганился. Он так барахтался в своей корзинке, что опрокинул ее, и корзинка эта вздрагивала теперь и ползла по полу, как живая.
Я снял мешковину и взял Мишку на руки, чуть зажав его между колен. Он было утихомирился на мгновение, но стоило только поднести ему бутылку с соской, как медвежонок от нетерпения так замотал головой, что соска стала выскакивать из его рта и молоко брызгало во все стороны.
Только сделав два-три глотка, Мишка успокоился, обхватил передними лапами теплую бутылку, закатил от удовольствия глаза и принялся спокойно сосать.
Пузо его росло на глазах, как надувной шарик.
А Машка тем временем тихо поуркивала, хотя видела, что брат завтракает, и, должно быть, чувствовала аппетит от запаха теплого молока.
Мишка высосал ровно стакан молока, выплюнул соску, прижался мокрой и липкой своей мордашкой к моему рукаву и тут же заснул.
Я отнес его в корзинку и уложил на чистые пеленки, которые за время кормежки бабушка успела сменить.
Теперь надо было кормить Машку. Но в это время кто-то постучал в дверь.
- Кто там? - спросил Юрик.
Молчание.
Мы услышали женский голос:
- Что ж ты молчишь, Галочка? Отвечай.
И снова молчание.
Тогда спросил я:
- Кто стучит?
- Это я, - сказала за дверью девочка, - Я - Галя.
Юрик уже открывал дверь, и мы увидели высокую женщину в белом шерстяном платке и маленькую черноглазую девочку.
- Здравствуйте, - сказала женщина. - Простите, что так рано. Нам Яков Павлович наказал прийти. Увидел меня с Галочкой и сказал: «Идите к нам. Там для Галочки сюрприз есть. Пусть поглядит».
- Ой, медвежонок! - вскрикнула Галочка. - Соску сосет!
Она подошла к ящику, из которого торчали большая Машкина голова и две растопыренные лапы, которые обнимали бутылку. Машка сосала молча, сосредоточенно, как и полагается благовоспитанной молодой медведице. А Галочка присела возле ящика на корточки, обняла себя ладошками за щеки и чуть-чуть покачивала головой.
- Медвежонок! Живой! - шептала она. Потом повернулась к нам и тихо спросила: - Как его зовут?
Она говорила так тихо потому, видимо, что боялась спугнуть малыша, увлеченного завтраком.
- Машкой зовут, - сказал Юрик. - Это не он, а она.
- Медведиха?
Юрик не ответил. А Славка спросил:
- Ты, девочка, никогда не видела зверюшек?
- Видела, - сказала Галочка. - У нас в детдоме ежик был. Только ему нельзя было любовь выразить. Он колючий. А эта мягонькая. Ах ты, миличка!
